Бриджес прошел прямо на камбуз, открыл бар, где в гнездах пыльной полки лежали бутылки явно дорогих напитков.
— Хочешь чего-нибудь?
Перл оторвала взгляд от фотографии.
— А вы вообще часто ходите на яхте?
— Обычно мы втроем передвигаемся на моторных лодках, катаемся, объезжаем острова. В таких соревнованиях, как сегодня, Тристан всегда сопровождал отца. Дэвид участвовал в регатах по всему миру, завоевал много наград.
— Похоже, Тристан был очень близок с отцом.
Один из кусочков льда, которые держал Бриджес, скользнул в бокал. Юноша прочистил горло, бросил остальные и открыл бутылку бренди.
— Да не особо.
Перл села на диванчик, глядя на него.
— Если честно, — Бриджес бросил на нее взгляд, — Дэвид постоянно придирался: и то ему не так, и это. Понимаешь? Он был из тех людей, кто сам себя сделал, а потому постоянно всем рассказывал, как усердно работал. Особенно детям.
— Нувориш.
Бриджес поднял глаза и хохотнул.
— Именно. И он все время цеплялся к Тристану, ну просто жизни не давал. Кэссиди была его принцессой, а Джо любимчиком. — Он помолчал, вертя в руках крышку от бутылки. — Не надо было тебе это говорить.
— Я никому не скажу.
Бриджес молча налил себе бренди.
— Мой дед сказал бы, что это дурная примета — плохо говорить об умерших. — Он мрачновато улыбнулся. — Наверняка ты считаешь, что я несправедлив.
— Я думаю, что ты честен. Иногда это лучше всего.
Бриджес все еще хмурился.
— Хочешь перекусить? В холодильнике есть нарезка и еще что-то.
— Давай.
Она нашла туалет и закрыла задвижку. Унитаз, раковина, душ и махровые полотенца с вышитым фамильным вензелем. Перл включила воду и осторожно открыла шкафчик. Небольшая аптечка, щетка для волос, пачка тампонов. В ящике под раковиной почти пустые баночки с рецептурными препаратами, выписанными на имя Кэссиди полтора года назад. Перл вытащила из кармана телефон и набрала названия лекарств в Google. Сертралин — антидепрессант. Тразодон — антидепрессант и седативное средство.
Перл присела на корточки и открыла шкафчик под раковиной, беспокойно отсчитывая секунды — сколько она может пробыть здесь, не привлекая внимания? Там обнаружились другие средства для оказания первой помощи: эластичные бинты, марлевые салфетки, еще какие-то упаковки в глубине. Вдруг она услышала, как позади постукивает какой-то лежащий отдельно предмет, и просунула туда руку. Быстро ощупав содержимое полки, она потрясла коробку с марлей — снова что-то застучало.
Внутри была флешка для цифровой камеры, размером с ноготь. Перл повертела ее в руках, лихорадочно соображая, и вздрогнула, услышав снаружи шаги Бриджеса. Она опустила флешку в карман, выключила кран и вышла.
С двумя тарелками, нагруженными сэндвичами и чипсами, они поднялись на палубу и сели рядом так, чтобы Бриджес мог следить за парусами. Акил тем временем пошел вниз. Перл чувствовала бедром флешку, словно та была источником тепла. Тристан стоял у штурвала, кажется не замечая никого из них, не отрывая взгляда от зеленого буя примерно в четверти мили от берега Литтл-Никату.
Акил принес бренди для себя и белое вино для Куинн и Хэдли и поставил бутылку между девушками. Ветер изменился, и молодые люди вернулись к управлению парусами. Все молчали, только Тристан периодически отдавал приказы. Яхта обогнула буй, избегая опасного места, и повернула к Китовому Зубу. Перл несколько раз заметила, что Хэдли и Куинн смотрят на нее. Они не шептались, просто разглядывали, оценивали ее. Перл начала чувствовать себя глупо из-за того, что сидит одна с тарелкой недоеденных сэндвичей; она встала, прошлась и оперлась на рубку, как вдруг яхта накренилась.
Куинн и Хэдли ничего не сказали, когда Перл бухнулась на палубу рядом с ними, живот у нее скрутило, и она уже пожалела о своем безрассудстве. Приближаться к двум девушкам, связанным ненавистью к тебе, — все равно что класть голову в пасть льву и надеяться на лучшее. Подружки красили ногти в ярко-красный цвет, передавая друг другу кисточку. Ни одна из них не проронила ни слова, и Перл уже собиралась встать и уйти, но отступать было обидно, поэтому она задержалась еще немного. Тут Куинн заметила: