Они подружились в старших классах школы, когда Риз переехал сюда из Портленда. Почему он выбрал из всех именно ее, Перл не знала; скорее всего, потому что они жили по соседству. Потом оба устроились работать в клуб. Перл всегда была отщепенкой — и в школе, и на работе: в школе не умела заискивать перед красотками, которые верховодили в классе, а бегать с мальчишками ей теперь было уже не по возрасту. Они с Ризом никогда не целовались, кроме того раза в сочельник — но эти унизительные воспоминания она старалась стереть из памяти.
Перл протянула руку и сцепила свои пальцы с пальцами Риза, он не отнял руки, и девушка почувствовала слабое возбуждение.
Завибрировал телефон Риза, лежавший на коробке. Издав недовольный стон, он взял аппарат, взглянул на экран и положил мобильник назад. Перл не успела увидеть, кто звонит. Наверно, Индиго. Риз лег, положив руку под голову, и стал смотреть на царящий на экране ноутбука хаос.
— Ты как? — спросил он наконец.
— Я? Нормально. — Но теперь она была напряжена и потому села, обхватив колени. — Не хочешь прокатиться?
Риз написал Джовии, что они уезжают, — та ответила: «Только не поздно. И ОСТОРОЖНО», — и они отправились на прогулку: Перл за рулем, Риз рядом, прихватив из своей заначки бутылку пива, которую держал пониже, так чтобы не заметили полицейские в проезжающих мимо патрульных машинах, с декабря ставших постоянной частью пейзажа. В воздухе витали запах океана, вонь выхлопных газов и душный аромат пионов.
— А Джовия знает, что ты таскаешь у нее бутылки? — Перл направилась к Оушен-авеню мимо освещенного уличными фонарями длинного ряда гостиниц разных категорий и замысловатых лавок, где продавались сувениры и изделия местных ремесленников. Те, кто считал Бар-Харбор[5] слишком претенциозным, отдыхали от лихорадочного ритма Нью-Йорка, Бостона и Чикаго в Тенни-Харбор. С конца июня до середины августа, когда члены загородного клуба и просто состоятельные семьи приезжали в свои летние дома и к своим яхтам, население города увеличивалось вдвое.
Риз пожал плечами, открывая крышку и отхлебывая пену.
— Думаю, она просто рада, что я не варю наркоту в каком-нибудь подвале. Пара бутылок пива из холодильника — не такая уж большая потеря.
— Что-нибудь слышно от твоего отца?
Он отхлебнул еще.
— Не-а.
Джовия и Лиам, отец Риза, развелись почти три года назад. Мать Риза была по уши в заботах о двух маленьких детях от второго брака, а нынешнюю, третью, жену отца не прельщала идея воспитания тинейджера, особенно такого языкастого. Поэтому на семейном совете было решено, что Риз поселится вместе с Джовией, пока не закончит школу. С тех пор Лиам забыл о своем обещании помогать им материально, и Риз больше года не разговаривал с отцом.
Когда проезжали по Оушен-авеню, юноша покачал головой и прочитал вслух надпись на табличке номерного знака идущей впереди машины:
— Отпускландия.[6] Что за дерьмовое прозвище штата. — Он поднял бутылку, приветствуя «тойоту-тундра» из Нью-Гэмпшира, подрезавшую их на светофоре. — «Живи свободным или умри».[7] Чертовски верно.
Стайка отдыхающих подростков высыпала на пешеходный переход — пишут эсэмэс, болтают, не обращая внимания на машины. Это были те же ребята, что загорали в клубе в шезлонгах у бассейна, лениво играли в теннис на кортах и устанавливали стандарты крутизны на городской эстрадной площадке. Перл ударила по тормозам, а Риз протянул руку к рулю, резко нажал на клаксон и высунул из окна голову:
— Эй вы, в футболках с крокодилами! Магазин «Лакост» в той стороне! Уйдите с дороги!
Один мальчишка показал ему средний палец, Риз ответил тем же и с ухмылкой откинулся на сиденье.
— Полегчало? — медленно выдохнула Перл и снова поехала. — Не стоило этого делать.
— Почему нет? — Он поднял глаза к небу и перешел на шепот: — Думаешь, Меривезер всюду понатыкала скрытых камер?
— Не-е-ет, я думаю, если эти ребятишки узнают нас в ресторане и нажалуются мамочке с папочкой, нам не поздоровится.
— Да брось. Им понравилось. — Он смахнул капли пива, попавшие на консоль. — Затем они и приехали сюда, в затерянный мир, разве нет? Богатенькие тащатся от местного колорита. Считают нас солью земли. Они всерьез полагают, будто мы всю зиму сидим у дровяной печи, питаемся китовым жиром и распеваем матросские песни. — Перл улыбнулась, и Риз взъерошил ей волосы. — Расслабься, никто нас не уволит.
Они выехали из города и углубились в рощу, направляясь к аллее Миллионеров — так местные жители называли Коув-роуд, куда летом сбегали от своих утомительных дел баснословно богатые люди. Первым стояло самое старое здание — особняк Спенсеров в георгианском колониальном стиле с тремя гостевыми домами поменьше, расположившимися вокруг лужайки, как маленькая деревня. Пожилой Фредерик Спенсер теперь круглый год жил в Тенни-Харбор, показывался только в клубе, хотя фамилия его фигурировала в городе на каждом шагу: его имя носили, например, фонд в публичной библиотеке и школьный стадион.