Вытолкнув одного из сопровождающих, Виталик вывалился следом. Поднялся и, пошатываясь, побежал по мосту. Но преступники очухались довольно быстро. Сначала они жадно хватали ртами воздух, но с каждым глотком силы восстанавливались.
— Стой, сволочь! — вопил уже Рама. В руке у него откуда-то появился ПМ. Выстрел — и Шумилин машинально пригнулся, второй — отскочил в сторону и оглянулся. Все трое бежали за ним. Но самое страшное — пистолет. Мост слишком длинный, да и не исключено, что появится подмога. Только об этом подумал, как заметил приближающийся навстречу «форд». Парень остановился одновременно с иномаркой, из которой выскакивали боевики. Он опять зажат в тисках. Что же делать? Выход подсказал опять же паровозный гудок. Виталик перегнулся через перила и заглянул под мост, откуда показался нос товарного состава. Высоковато, но другого-то ничего не остается. Он перемахнул через перила. Боевики наращивали скорость, но особенно подхлестнул к прыжку очередной выстрел. Пуля сбила шапку, чиркнув по голове. Ноги оттолкнулись от опоры и теперь оставалось надеяться только на везение. Доли секунды свободного полета с замиранием сердца, под стук железнодорожных колес — и удача не изменила и в этот раз. Ноги пропороли брезентовое перекрытие кузова новенького грузовика, и спортсмен повис, зацепившись руками за планки, на которые и натягивался брезент. Полметра правее, полметра левее — и результат мог быть куда более плачевным. Он угодил как раз между металлическими балками. На ближайшем переезде, воспользовавшись тем, что железнодорожный состав замедлил ход, парень соскочил с платформы. Показалось, что более приятного хруста снега под ногами он еще никогда не слышал, он даже напоминал ему гимн свободы, что вполне естественно после таких невероятных приключений. Но они не закончились, еще немало предстояло сделать. И все же в первую очередь — отдых. Необходимо выспаться и восстановить силы.
Виталик и сам бы не смог вспомнить, как добрался до снимаемой квартиры, где он только скинул верхнюю одежду и обувь, а в брюках и свитере завалился на кровать.
— Доброе утро, Алла Сергеевна. Генерал у себя? Зубарев положил на стол секретарши шоколадку, что для него было, в общем-то, непривычно. Что касается Аллы Сергеевны, то для нее подобное внимание вообще являлось неожиданным, и она не знала, как реагировать. После непродолжительной паузы старая дева наконец выдавила улыбку. При этом впалые щеки высохшего лица запали еще глубже, а тонкие губы вытянулись в нитку.
— У себя, Валентин Михайлович. Доложить?
Она старалась говорить приветливо, но резкая перемена манеры общения не удавалась.
— Доложите, если не затруднит.
Полковник с удовольствием плюнул бы ей в лицо, но продолжал улыбаться и любезничать. Он явно испытывал внутренний дискомфорт и скрывал его необычным поведением. Займи он генеральское кресло, первой вылетела бы с работы эта противная секретарша.
Через минуту Зубарев уже передавал Карпову папку с криминальной сводкой за последние сутки. Генералу не показалось странным, что полковник сам принес сведения о происшествиях по области, а не послал кого-нибудь из младших офицеров. У него были на то основания.
У Валентина Михайловича же тряслись руки и он прятал их за спиной, пока начальник просматривал бумаги. Зубарев пришел с определенной целью. Он знал, что в ящике письменного стола у хозяина кабинета лежит табельное оружие. Осталась привычка рядового опера держать пистолет под рукой. Знал полковник и о том, что Карпов никогда не забирал его с собой, потому что имел второй — наградной, который еще семь лет назад вручил ему тогдашний министр внутренних дел за удачно проведенную операцию по захвату банды, на счету которой уже числилось двенадцать ограблений государственных учреждений и семнадцать убийств. Подполковник Карпов тогда руководил группой захвата и при задержании особо опасных преступников проявил личное мужество, смелость и умение ориентироваться в сложной и нестандартной обстановке. Во многом благодаря ему в полуторачасовой перестрелке они не потеряли ни единого человека. Один раненый и то — он сам.