— Вот так, Ваня, отстрелялся!
«Яшка!» — Иван открыл глаза. Яша Тимонин и Евстигней Тряпицын с удивлением рассматривали играющие на солнце драгоценности.
53
Жизнь все расставит по своим местам.
Госк пришел в милицию, когда за ним уже хотели послать сотрудника: вернулся Митрюшин-старший.
Взяв с собой двух милиционеров, Госк направился к дому Карпа Данилыча. Стемнело. Кое-где в окнах зажглись огоньки. Золотистыми пятнами светились они сквозь стекла и занавески. Поглядывая на них, Болеслав Людвигович прикидывал, как без шума арестовать нежданно возвратившегося из бегов хозяина. Смущало то, что пришел Митрюшин, как утверждали, не таясь. «Поглядим, что надумал», — рассудил Госк, готовясь ко всяким неожиданностям.
Стук в ворота заглушил захлебывающийся собачий лай. Но вскоре во двор кто-то вышел и настороженный женский голос спросил:
— Кто там?
— Милиция! — громко произнес Госк и услышал, как женщина за воротами испуганно охнула.
— Открывайте! — приказал старший уполномоченный.
Щеколда звякнула, и Госк с помощниками кинулся в дом.
Карп Данилыч в белой рубашке сидел у самовара.
Лампа под потолком была аккуратно прикручена и освещала комнату неярким уютным светом. Увидев пришедших, Карп Данилыч доставил на стол блюдце, вытер полотенцем лицо и шею и сказал каким-то распаренным голосом:
— Быстро вы, однако… И чаю не успел напиться вволю… Глафира, собери-ка мне, — приказал он жене, застывшей на пороге. — Слышь, что ли? — повторил он с напускной строгостью.
Жена, всхлипывая, выбежала в другую комнату и вернулась с узелком, очевидно, заранее приготовленным.
Карп Данилыч молча принял его, оделся, поцеловал жену. По улице шел не торопясь и не оглядываясь, сосредоточенно нахмурив брови.
В милиции на все вопросы Карп Данилыч отвечал односложно и, лишь когда Госк спросил, на что он рассчитывал, возвращаясь домой, ответил более обстоятельно:
— На то и рассчитывал, что заарестуете. — И, подняв на старшего уполномоченного глаза, пояснил: — Истомился. Не по мне такая круговерть. Да и от кого прятаться? От жизни, что ли? Так от нее и в самом темном лесу не спрячешься.
— Надо ли вас понимать так, что вы осуждаете свою борьбу против Советской власти?
— Осуждаю…
— Нет и не будет силы, которая могла бы победить народ! — выкрикнул Бирючков срывающимся от волнения голосом.
Сводный отряд милиции и Красной гвардии, выстроившийся в небольшом дворике военкомата, ответил дружным «ура!». Они стояли в тесных рядах, объединенные единой волей и целью, еще не зная, что скоро на их земле загудит пожар гражданской войны.
Они не знали, но были к этому готовы!
