- Прости, красавица. Не дело было мне пить так много, а потом лезть под руки людям, что заняты делом.
Девушка заморгала. Вадим рассматривал её с искренним, хотя и пьяноватым дружелюбием. Он поймал себя на мысли, что хочет сделать ей что-то приятное. Чтобы перестала выглядеть такой испуганной и несчастной, чтобы улыбнулась... Как этого добиться - он не знал. Вадим помедлил и достал из поясного кошеля, порывшись в нём, две вещи - "цепочку из белого металла", невесть как завалявшуюся в кармане его прежних джинсов - и металлическое зеркальце-гелиограф из полированной стали. Вадим молча надел цепочку на шею удивлённо застывшей девчонки, потом - положил зеркальце рядом с хлебом на блюдо:
- Тебе. Подарок. От меня. Носи.
Глаза девчонки расширились, она слабо трепыхнулась, чтобы отстраниться от молодого ратэста. Потом она подняла локоть - неловко - и закрыла лицо рукавом. Плечи затряслись. Вадим опешил:
- Ну вот, теперь она ревёт... - растерянно сказал он в никуда. - Да перестань ты! лучше бы спасибо сказала...
Девушка поставила поднос на траву, схватила руку Вадима в ладони - горячие, твёрдые и сухие - и прижала к губам, продолжая плакать. Потом показала на рот и печально покачала головой.
- Ты не умеешь говорить? - тихо спросил Вадим. Девушка кивнула. Мальчишка покачал головой. Он уже знал, как относятся у анласов к детям с отклонениями. Как правило, они быстро погибали. Инстинктивная животная брезгливость отталкивала от них даже матерей. Даже те, у кого отклонения не были выражены внешне - глухие, скажем - погибали. Чаще всего в лесу, который требует чуткости. Но немой, к примеру, вполне мог выжить и даже стать славным воином... а немая - женой и хозяйкой. Однако, если за неё некому было заступиться, она - несчастное существо, вечный объект для злых насмешек. Очевидно, с девчонкой впервые кто-то говорил по-доброму, а уж дарить ей что-то... Девчонка подняла блюдо и заторопилась к столам, но ещё пару раз оглянулась на мальчика, который двинулся на поиски укромного места...