— Так! Опять в рабочее время пьете?
Начальник влетел в палату номер шесть и встал столбом. Сводчатая комната поражала непривычной чистотой. За отмытым до блеска столом, за скатертью — старший следователь даже глаза протер! — чинно разместились Уршиер, Сигурд и Носхорн, в окружении соседей из пятой палаты Кенунгарда и седьмой палаты Охромейна.
Посреди стола парил большой округлый заварник. Перед каждым сыщиком стояло блюдечко, на блюдечке чашечка, слева от прибора горбатилась десертная ложечка. Носхорн, как единственный за столом аристократ “старого рода”, учил новичков правильно держать чашечку — ага, мизинец отставить, не нужно сгребать в горсть, как жалованье. И не надо так давить. Чашка не сиська, может и треснуть…
Розетки с маслом и вареньем старший следователь уже не разглядывал.
— Ох… Охренели, служивые? Где бабы?!!! Куда вы их запрятали? Ни за что не поверю, что три бригады оперативников будут возиться с фарфором и скатертями просто так!
Сигурд поднял брови:
— Смотри-ка, точно по книге.
Кенунгард толкнул соседа:
— Двадцатка моя!
Охромейн потащил из кармана горсть монет, расстался с ними, вздыхая:
— Даранг угадал, да…
В полном ошеломлении начальник опустился на предупредительно подвинутый Уршиером стул.
Кенунгард согласился:
— Работник из него был так себе. А вот эти моменты он чувствовал…
— Может, из него хороший театральный комик вышел бы, — вздохнул и Носхорн. Сигурд фыркнул:
— Сейчас договоримся до того, что он и детей любил.
— Кто знает? — пожал плечами гость из пятой комнаты, а гость из седьмой рассудительно добавил:
— Да теперь-то что угодно хорошее и доброе можно в нем открыть. Только поздно.
— Так это у вас поминки по Дарангу? Чай? В чашках точно чай? Не глинтвейн? Не горячее пиво с перцем?
— Чай, — специально обученный новичок уже налил чашку, подвинул начальнику. Пока тот дул на горячее, Сигурд заговорил:
— Ваша проницательность не дала сбоя. Мы действительно не стали бы возиться с фарфором просто так. Даранг предложил подшутить над вами.
— Надо мной? — старший следователь сам удивился, насколько вяло прозвучали его слова.
— Именно. Сервиз на дюжину персон сам Даранг и принес. Носхорн показал, как что расставить и разложить. Чай нам девки заварили, в заведении “Малина красная”, когда мы ходили с опросом свидетелей.
— А… — припомнил и командир, — но сам-то Даранг убит!
— Ну да, — спокойно сказал Сигурд, наливая чай и себе. — Мы собирались помянуть его по-мужски. К слову, господин старший следователь, вечер еще только начинается. Не исключено, что все еще впереди… Но тут возникло некое обстоятельство. Барон, расскажите.
Носхорн отодвинул звякнувшие приборы:
— Выжившие стражники показали, что Даранг погиб в поединке. Чистая дуэль, меч-в-меч. И Чужой что-то написал потом в той книжке… Ну, книжка Чужого, из которой Даранг вообще вычитал шутку с чаем.
— Книжка Даранга, которая книжка Чужого, в которой написал Чужой — что за галиматья, барон?
— Даранг нарвался на сочинителя! — сообразил Кенунгард. Охромейн добавил:
— Зря он в прошлый раз обещал ответить своей шпагой!
Уршиер молча налил еще чашку. Сигурд продолжил:
— Даранг везде носился с этой книжкой, стихи читал оттуда. Ведь и правда, когда зарубили капитана Огре, два года назад, жертва и убийца обменялись стихами. Даранг есть-пить не мог, так его романтикой пробирало.
— Идеалисты погибают первыми, — проворчал старший следователь. — А чай-то здесь причем?
— Да шутка такая. Собраться всем при полном параде, в чистом. И чинно, по этикету, попить именно что чаю с тортом. А начальство пусть офигевает и подвох ищет. А нет подвоха! И ведь, господин старший следователь…
— Договаривай уже… Змей!
— Ваше первое восклицание…
— Про баб-с, — уточнил Носхорн, лыбясь во все тридцать два.
— Точно как в анекдоте. Воплощение шутки в реальность. — Сигурд опять наполнил чашку из пузатого заварника. Поднял, глянул сквозь пар на свечки по стенам:
— Дарангу бы понравилось. Вот мы и решили: чем тупо напиваться и орать, каким он парнем был; а продолжим-ка мы его игру.
Некоторое время старший следователь молчал. Выпил чай, звякнул чашкой о блюдечко. Спросил:
— Ну ладно. Значит, Даранг получил автограф. Жаль только, что посмертно. А что ему написал Колобок?
Сигурд поднялся, прошел в угол, звякнул ключами, проскрипел дверцей сейфа. Наконец, хлопнул о стол пухлой книжкой в донельзя обтрепанной обложке. Старший следователь раскрыл том на закладке и прочитал вот что: