— Да.
— Ты поэтому не остался со мной?
— Тогда — по той причине. Сейчас добавилась еще.
— Кто?
Тацуми прикрыл зеленые яркие глаза.
— Не скажу.
— Кто там у вас в “Рейде”… Акаме? Малявка! Леона? Ну, сиськи-то есть, да их половина Столицы перепробовала. Мейн? Даже мы знаем, что язва, она тебя в три года переест пополам… Ривер? Однорукая хитрая сволочь, мы когда-то были… Не то, чтобы подругами… Помню ее тоже… Кто?
Тацуми упорно молчал.
— У тебя тоже неотъемный тейгу… — Эсдес вздохнула. — Как и у меня.
Парень покосился недоверчиво:
— Ты не бережешь от меня такой секрет?
— Ты будешь знать обо мне все. Просто — пойдем со мной!
— Эсдес… — зеленоглазый пленник выговорил имя почти по буквам. — Ты правда… Чувствуешь…
Синеволосая молча кивнула.
— Так пойдем со мной! Воевать можно на любой стороне! Не хочешь воевать с бывшими друзьями? Отлично, внешние враги никуда не денутся!
— Ага, — съязвила Эсдес, — особенно, если вы им ворота открываете… Настоятель, которого вы привели к власти, впустил западников и в долину, и в сам город. Теперь армия вторжения стоит уже под Громким Камнем, и дела наши настолько плохи, что туда направлена дворцовая гвардия во главе с Будоу…
Тацуми ничего не ответил.
— Там, наверху, кончается лето, — тихо, безнадежно выговорила Эсдес. — Вот же нас угораздило, а?
— Что с моим напарником, скажешь?
— Он в другом каземате. Либо ты согласишься завтра — либо я уже не смогу оттягивать дознание. Вы не моя добыча, ловушку придумал сам премьер-министр, а выполнил его сын, Сюра.
— А, — скрипнул зубами пленник, — расфуфыренный, обклеенный стекляшками, костюм как у портовой шлюхи… Даже у нас знают, что твой морячок набил ему морду за Куроме… Эсдес! Почему нам — “Рейду” и “Охотникам” — не объединиться? И не набить морды всем этим… Раззолоченным?
— Можешь ли ты предать учителя, Тацуми?
— Ты же первая меня после этого презирать будешь!
Эсдес кивнула:
— Таков обычай Империи… Мой учитель — премьер-министр Онест. Вижу, для тебя это новость… В самом деле, почему бы всем хорошим людям да не убить всех плохих людей…
Синеволосая грустно и коротко засмеялась:
— Потому что в процессе некоторые хорошие люди станут уже не совсем хорошими. Придется их тоже… И так до бесконечности… Я приду завтра.
Повернулась и вышла из каземата.
Пленник выдохнул. Сплюнул. Выругался.
Ловушка оказалась простой и надежной. Несколько агентов-предателей дали наводку на важного чиновника министерства наказаний. Чиновник прославился бессмысленной, безудержной жестокостью; вместе с тем, драться он умел тоже. Подумав, Надежда отправила на охоту Лаббока и Тацуми.
Цель действительно появилась в указанном проулке; стоило “Рейду” атаковать, под ногами засветилась печать переноса. Со слов Енота: “Как в золотистое молоко вступил”. Только на другом конце телепорта открылся не тропический остров, а сразу казематы дворца, набитые готовыми к бою стражниками, “Егерями” — хотя и Эсдес там как раз была. В качестве главной ударной силы и руководителя захвата.
Ни Тацуми, ни Лаббок не успели перевести тейгу в боевой режим — повязали обоих мгновенно.
Теперь зеленоглазый хмуро сопел в каземате правого крыла. Зеленоволосого держали как можно дальше, в подземелье левого крыла здания. Еще не хватало, чтобы пленники сговорились перестукиванием.
Одного Тацуми для себя Эсдес выторговала; но до второго пленника ей дела не было. И теперь к Лаббоку танцующей походкой сытого хищника вошел сын премьера, Сюра, с увесистым бумажным свертком на сгибе правого локтя. Пленник, точно как и Тацуми, прикованный к стене за лодыжки, запястья, горло, посмотрел на вошедшего:
— Гость в дом… Угощать нечем, твои пидоры кошелек вытянули…
— Дерзишь! — с удовольствием протянул Сюра. — Это хорошо. Терпеть ненавижу резать сонных. Особенно здорово, когда такие вот гордые под конец сапоги целуют… А пидоров не держу. У меня народ нормальный, холостой, бисексуальный… А, это ты, небось, решил, когда тебя обыскивали?
— Не, — сплюнул зеленоволосый, — когда яйца пересчитывали.
Сюра засмеялся:
— Так они яйца пересчитывали совсем не зря. Мошонка такой… Забавный предмет. Вот она есть… — сын Онеста жестом фокусника сбросил бумажку, ловко перехватил руками большие клещи, развел их, с силой щелкнул в воздухе:
— А вот ее нет!
Положил клещи, где стоял, и подошел к Лаббоку.
— Слышь, парень… Че тут кашу по столу крутить. Ты ж как я! Вижу по гордому е**льнику. Настоящий мужик. Ты не тушуйся, что попался. Мой папаня кого хошь поставит на четыре кости. Для тебя не позорно проиграть самому премьер-министру…