Поймали, правда, с десяток дурней на контрабанде — в иной день ободрали бы до нитки, отлупили до красного выдоха. Но сегодня всех вел азарт охоты на человека; стражи ограничились тем, что вывернули пойманным карманы, да подзатыльниками вытолкали, откуда пришли. В смысле — подготовьтесь получше.
“И помните, — напутствовал их тоже увлеченный охотой чиновник. — Наши двери всегда открыты для вас!” После чего заржал, словно невесть какую шутку отмочил.
Но догорел закат, и кончился день — и никого совершенно не поймала уставшая караульная десятка. Чиновник виновато поглядел на командира. Тот махнул рукой: что поделать, уплыла рыбка. Чиновник развел руками, поклонился, трижды тридцать раз извинился — да что извиняться, не повезло так не повезло — и отбыл.
За ворота!
А когда силуэт чиновника растаял в сумерках, командир еще раз перечитал описание разыскиваемого преступника… Примерил на сегодняшнего чиновника… Сплюнул — и зарезался прямо перед караулкой, в кругу недоумевающих подчиненных.
Подчиненные выслушали, почесали затылки.
— Молодой, наверное, десятник был? — прогудел Носхорн.
Начальник молча кивнул.
— Господин старший следователь… А Колобок — потому что толстый?
Старший следователь поморгал, припоминая опросы выживших:
— Нет… Про него рассказывают — идет всегда, как будто катится. Не прыгает, не дергается вправо-влево. Вот выжившие что говорят: рубанул каждого по разу, и только главаря дважды. Видать, на главаря заказ был, так его для надежности.
— У него нехорошо с поворотливостью в поясе… — вмешался Змей. — Ноги всегда идут ровно, только руки вертятся… Старая рана спины, или падал с высоты… Знакомо…
Тут сообразил и Носхорн — рубака, но совсем не тугодум:
— Значит, если его повалить, быстро ему не подняться. И скачек по стенам, ударов по верху такие обычно избегают. А руки быстрые, в клинч ввязываться не стоит…
Кенунгард отбросил щегольскую черную гриву:
— И смотри, политиков он практически не трогает, рубит, в основном, наших… подопечных. Скорее всего, по заказам таких же, только конкурентов. Или потому, что у политиков охрана куда лучше, чем гопота с тупыми ковырялами…
Начальник хмыкнул:
— Да сейчас они все друг врага режут, не успеваем кровь смывать. Это не дает ничего. Вот если бы удалось доказать его связь с Рейдом, чтобы ниточка была…
Змей допил, отставил оловянную кружку:
— Послушайте, а он вообще один, или это два десятка разных?
Начальник и Охромейн вскинулись:
— С чего такие мысли?
Сигурд покачал эфес шпаги на поясе, потер переносицу, собираясь с мыслями:
— Так… Стиль всегда отличается, причем сильно. То нагло выкатится навстречу, зарубит, кого получится, уйдет. То, напротив, тихо так сунет под ребро. Вот как он прикончил того, единственного не уголовника из списка? Дождался жертву в обычном уличном кафе, где лавки спинка к спинке. Под видом поправки ножен вынул клинок. Сунул — не глядя! — в щель между досками за спину — и точно в печень. Все это на уровне чуть ниже столешницы, так что со стороны если кто и заметил, подумал: человек после сытной закуски пояс распускает, чтобы на живот не давило; ну и там ножны передвигает попутно, ничего подозрительного. Поправил, пояс перестегнул, поднялся, расплатился и ушел. А чиновник так и остался сидеть, как живой, слуги поздно поняли, что с ним неладно.
Даранг наконец-то не вытерпел:
— А давайте спросим Тацуми! Тацуми же из “Рейда”?
— Вокруг Тацуми сейчас Эсдес бегает, — прогудел Носхорн.
— Все еще? — Даранг захлопал ресницами. — И чего пацан упирается? За мной бы так бегали!
Змей отвлекся от собирания пустых кружек:
— А не боишься, что х… Хобот оторвет за лишний взгляд налево?
Даранг задрал нос:
— Зато буду единственным, кто вы**ал генерала! Не все же им нас… — и осекся, встретив тяжеленный взгляд Носхорна.
Начальник тоже допил кружку, двинул ее к Змею. Поднялся:
— Казарма! Господа, казарма! Хотел я вам нечто умное сказать, а нынче…
Махнул рукой и вышел.
Прежде, чем сыщики успели двинуться, подскочил Даранг:
— Парни, нас тут ровно дюжина?
— Да… — ответил Кенунгард, не понимая, к чему идет.