—Новые куплю, — шиплю и разрезаю по швам бл*дские штаны.
Ткань летит в разные стороны, теперь Вика голая и лишь тонкая ткань трусов, пропитанная соками (теми, которые никак не будут выделяться), остается в моей памяти единой картиной, от которой я уже готов кончить. Я стягиваю с себя футболку через голову и бросаю ненужный предмет гардероба на заднее сидение.
Меня оглушает сильнее от острых пиков ярко-розовых сосков, которые я теперь вижу, но губами не кусаюсь. В руках перекатываю, чувствуя особую пульсацию в члене. Будто бы мне снова пятнадцать, и я готов кончить даже от надувной куклы при одном только виде на женскую грудь.
Вика тянется к моим штанам и неумело пытается их расстегнуть. Помочь не могу, я весь занят фигурой, что так пикантно восседает на мне в чем мать родила. Остервенело вожу по влажному пятнышку на трусиках, слегка ныряя глубже, и Вика в ответ извивается в моих руках, выпячивая грудь вперед.
Рывок, и сосок у меня во рту, пока маленькие пальчики пытается оттянуть ткань боксеров.
Ей удается освободить член, и я больше не жду, оттянув ткань ее тонких трусиков в сторону, с силой насаживаю ее на себя. Слышится полукрик-полустон, мы сталкиваемся потными телами, и я грузно вонзаюсь в нее снова и снова. Поднимаю и резко опускаю, ощущая тугость и крышесносные эмоции, разрывающие восприятие по частям.
Находим губы в момент, когда я кладу изумительного вида ножки себе на колени в согнутом виде. В этой позиции все будет глубже и будет только так, как хочу. Целую так, как хотел давно. Как хотел в тот вечер, как хотел впоследствии на помолвке, как хотел сегодня днем, как хочу сейчас. Остро.
Грубо и до боли. Во рту разливается солоноватый привкус от прокушенной губы. Она меня кусала столько раз, что уже неудивительно. Ногтями Вика проезжается по плечам, стараясь не то удержаться, не то причинить больше боли, но это меня только заводит.
Меня по спирали выкручивает.
Это слишком ярко. Ослепляет. Убивает. На колени ставит.
—Ты меня с ума сводишь, Вострова, — шепчу ей в шею, сжимая в руках ягодицы и глубже нанизывая на себя.
Пот градом льется по телам, кончаем одновременно. Я в нее. Выйти не успеваю, потому что для меня это такой же неожиданный взрыв, как и все, что связано с Викой.
Конечная, бл*ть, остановка.
Дышим много и часто, она обессиленно оседает на мне. Член все еще пульсирует, и это вообще не колышит никого.
Обнимаю ее и тяну на себя, не давая с места сдвинуться.
—Милипиздрический, да? Не выделится…
—Неси штангенциркуль, — хрипло вещает Вика, уперевшись щекой мне в плечо.
—Нах*я он мне?
—Будем замерять, спецназ.
Ржу, но не выпускаю бестию из рук. Не могу.
ГЛАВА 19
ВИКА
Я занялась сексом со своим спецназом. От злости, от ненависти, от отчаяния? Прижимаясь к его большому и сильному телу, начинаю понимать, что нет, как и то, что отвращения нет. Мне, наоборот, хочется его касаться, что я и делаю, мягко касаясь подушечками влажной кожи.
Мне кажется, я готова любоваться картиной вечно. Картиной, где мои тонкие бледные пальцы на контрасте ложатся на бугристую от мышц руку. Настоящий спецназовец. Даже сейчас мышцы напряжены, хоть он точно должен быть расслаблен.
К себе отвращения тоже нет за то, что я была с женатым. Снова, ведь теперь уже знаю о наличии штампа в паспорте.
Я лишь безвольно лежу на Архангельском, все еще испытывая отголоски оргазма. Мужчина пахнет чем-то родным и до боли знакомым. Я столько раз волей-неволей обнимала Сергея, целовала его на людях, но так и не запомнила его запах. Здесь же, будто бы в насмешку, все запомнилось с первого раза и теперь уже не вытолкать воспоминаний из головы.
Утрамбовались намертво.
Печально улыбнувшись, прикрываю глаза, наслаждаясь разрядами тока внизу живота. Леша такой большой, что я на его груди смотрюсь кукольной, а обхватить бедра кажется вообще невыполнимой задачей. Я стесала кожу от адского трения о ткань плотного джинса, но даже эти саднящие ощущения вперемешку с легкой болью от довольно грубого секса меня не беспокоят.
Мне было так хорошо, что описать сложно. Начинает казаться, что больше ни с кем и никогда я не смогу быть так, как с ним. С загадочным мужчиной из клуба, который по иронии судьбы оказался лучшим другом моего будущего мужа.
Как это адски несправедливо.
А еще я только сейчас понимаю, что мы не предохранялись. Никак. Он даже не вышел из меня, кончив буквально в меня и все еще находится во мне. Поерзав, явно наслаждаясь моей реакцией: все еще стоящими сосками и гусиной кожей. Волосы дыбом. Везде.
Мысль о том, что я могу от Леши забеременеть, совершенно не пугает. Это ведь ненормально, правда? Так же быть не должно?
От досады становится нечем дышать
Я не могу допустить мысль об общих детях с Сережей, зато готова родить от мужчины, которого знаю пару дней.
Но кажется, что всю жизнь. Вот так вот. Полная несправедливость и я в центре.
Это вызывает порыв заржать как конь педальный, но я глушу желание, проглатывая ком в горле и норовящие прыснуть из глаз слезы. Это сейчас ни к чему. Особенно, если я плачу не потому что занялась сексом, а потому что хочу продолжать. С ним.
Леша явно чувствует перемену в моем настроении и приподнимает мое лицо за подбородок так, чтобы я смотрела ровно ему в глаза. Не могу смотреть ему в глаза. Не могу отвести взгляд. Это ломает пополам.
—Теперь поговорим честно? Как есть? Я все уже в принципе знаю, почти все. Об остальном догадываюсь, — спецназ хмурится, не выпуская меня из плена своего взгляда. —Давай карты на стол и рассказывай, как все было, и как все будет. Прежде чем начнешь: я застал свою жену с другим, и потому оказался в клубе. Сейчас мы в процессе развода, и технически я тебя не обманул. Ей я точно не изменял, как и своим принципам. А вот ты в моих глазах смотришься именно как предательница, но интуиция назойливо шепчет об обратном. Помоги мне быстрее все понять, а то я могу это сделать чуть позже, и тогда полетят головы, — он кладет руки мне на талию и приподнимает, выходя из меня все еще пульсирующим членом.
От этого чувство пустоты охватывает сильнее, погружая в холод. Хотя мы буквально в парилке.
Я молчу, покусывая губы и опуская взгляд. Лешу это не заботит, он упирает большой палец в мои губы и надавливает, заставляя их раскрыться. По инерции, потому что я сама уж точно не собиралась ведь.
Не изменял жене.
Почему-то это радует меня как в детстве радовал шарик любимого шоколадного мороженого в сладком вафельном рожке. Не изменял, в отличие от тебя, Вика. Пытаюсь заглушить тупую улыбку, что так и просится расползтись на лице. Не время и не место, да и незачем показывать, что я рада.
Пусть я, черт возьми, слишком рада. Как будто мы давно в ссоре, но сейчас пришли к какому-то решению. Мы были в необъявленной войне, которая в итоге все равно упирается в мое скорое замужество.
Близость Леши будоражит, заставляет кровь вскипать.
Мне кажется, что я пьянею только от спецназа сильнее, а может все дело в том, что жара ударяет по макушке. Просто прикладывает и заставляет взгляд плыть. Вместе с тем, на коже остро чувствуется вязкость. Как и между ног. Их, кстати, сводит в судороге от всего того, что уже пережила и от не самой удобной позы, но мне ничто не позволит сейчас встать или хоть сдвинуться на сантиметр.
Не прощу сама себе. Наверное, я мысленно напитываюсь сейчас происходящим, понимая, что конец близок.
Член упирается в мой живот, и просто игнорировать подобную ситуацию невозможно. Взмокшие волосы липнут к телу, но Архангельский и эту проблему решает. Мой спецназ слишком наблюдательный. Уверенными движениями он собирает мои волосы в кучу и закручивает сзади. Сразу становится чуть прохладнее и проще.
Но также жарко. До состояния вращения. Начинает кружиться голова, и я упираюсь лбом во влажную кожу мужчины, проговаривая еле слышно: