Тут же беру трубку, чтобы встретить довольное от брата.
—Как тебе подгончик?
Ага, приятно, конечно. Но мне бы чуть больше.
—Зашибись тема, но все же для моих нужд не то, что нужно. Не тот компот, — бурчу в трубку, всматриваясь как выводят сильных криминального мира.
—Я еще кое-что нашел. Уникальный свидетель. Человек, который все любит снимать на камеры. Но этого, конечно, мало. В отношении твоего парня еще поработаю, жди.
—Мало не мало, пусть будет. Думаю, надо пройтись по свидетелям, которые кровь из носу, клялись и божились, что за рулем был Игорь. Теперь человека, который мог бы им выписать гонорар и в случае чего «крышануть», нет в «правовом поле», а я неплохо умею давить, если мне надо, — хриплю, отходя от группы.
Раз уж я нарушаю правила, надо делать это красиво и с пользой.
—Давление на свидетеля, сам понимаешь последствия, — серьезным тоном отвечает брат, а я смеюсь в ответ. Сам-то далеко не с одуванами работает, так что нечего поучать, как будто я не понимаю, как на самом деле может строиться защита.
—Кир, ну не смеши меня, а? Все всё понимаем.
***
Один из свидетелей — парень, который находился непосредственно в машине. Петров не очень-то и законопослушный гражданин, и в свои двадцать несколько раз привлекался то за мордобой, то за вождение в пьяном виде, то за наркоту.
Дружба с сынком человека, способного порешать любой вопрос, все-таки творит чудеса, скажу я вам. Но если этот человек внезапно перестает крышевать, считай, что ты пропал, парень.
Стучу в дверь, но мне никто не открывает, хоть я с уверенностью в сто процентов готов утверждать, что обоссыш дома.
—Открывай, медведь пришел, сосед снизу. Топишь меня, парень, — еще постукиваю разочек, и только после этих слов слышу возню с замком. Ага. Затих и присматривается? Мамкин храбрец, ну что с тебя взять, кроме анализов?
—Не топлю я никого! — нехотя бурчит в ответ.
—Выйди и посмотри, как ты «никого не топишь», умник. У меня ремонт на два ляма, кто компенсировать будет? — играю так, что Станиславский бы поверил, и О ЧУДО, дверь открывается, но на цепочке. В проеме виднеется подбитый глаз паренька. Хмм…так это он такой мелкий?
Каких двадцать лет? Тут навскидку я бы и пятнадцати не дал.
—Здрасти, — говорю с милой улыбкой на лице и с ноги выбиваю нахрен эту дверь. Она не слетает с петель, но цепочка тут же перестает выполнять свою основную функцию.
—Эй, ты что! Ты что больной?! — кричит мелкий, пытаясь дать деру через дверь, но я его за шкирку хватаю и назад, хлопаю дверью, еще и замок проворачиваю, у нас ведь разговор долгий будет.
—Ну теперь привет. Не боись, я тебя не трону, если ты будешь хорошим мальчиком. Будешь плохим — окажешься в травме. У меня все по чесноку, парень, — склоняюсь к его дрожащему лицу и проговариваю с чувством, толком и расстановкой.
—Я не понимаю, что вам надо, — дрожит он, а я толкаю его на стул. Живет он, видно, весело и с огоньком. На столе таблетки явно не от головы, на полу бутылки от спиртного.
—Смотри, парень, я тебе задам вопрос, от которого будет зависеть твое будущее. Мне нужна правда и ничего, кроме нее. То есть, как было на самом деле в день аварии, — я упираюсь бедром в стол, стоящий напротив. Всматриваюсь в парня взглядом, способным внушить все, что только захочу. Он, разумеется, может и убить.
Показательно разминаю кулаки, кладу на стол телефон с включенным диктофоном. Мелочь, а приятно. Как страховка так себе, конечно, но хотя бы так.
Он беглым взглядом обводит меня, мои кулаки и дрожит сильнее.
—Я знаю, что ты подставил Игоря. Зачем?
Петров молчит, чем только раззадоривает меня. Улыбаюсь, кивая. Хорошо, я ведь пытался быть хорошим мальчиком? Очень пытался. Но что делать, если вокруг одни п*дорасы?
—Смотри. Я считаю до одного, а потом знакомлю твой нос с полом. Как тебе вариант? Мне кажется, гуманно, — складываю руки на груди, похрустывая шеей.—Плюс к подбитому глазу прекрасно идет расквашенный нос.
Хреновая привычка, но поделать с этим ничего не могу. Петров на стуле скачет, толкая его в разные стороны и вперед-назад.
—А еще я тут таблеточки увидел цветные. Как думаешь? Может мне тебя прямо сейчас повязать за наркоту? Никто больше не поможет ведь, папочка друга уже в СИЗО, а других влиятельных друзей у тебя нет. А так я бы уверовал в твои слова, ты бы пообещал мне содействие в определенных вопросах, а там уже долбись куда хочешь и чем хочешь, меня вообще не колышит. Ну что? Поехали. Один…
Паренек тут же подрывается, практически вопя.
—Я вообще не хотел, правда! Игорь нормальный пацан, он…это…из своих, но я повязан на…Пришине, я…торчу в общем на их дури, а стоит она целое состояние. Я…без вариантов, только чтобы легче стало, — он нервно трет раскрасневшийся нос, а я печально рассматриваю ссохшуюся фигуру.
Взгляд мечется из стороны в сторону. Все понятно. Подсадили древнейшим методом из всех.
—Ты жить вообще хочешь? — спокойно спрашиваю. Ему ведь еще жить и жить, а уже почти конченный наркоман.
Вот только интуиция шепчет, что не все потеряно…
—Хочу, я пытался завязать. Никак. Меня просто на части рвет, — он начинает царапать кожу, оставляя на ней кровавого цвета разводы. Кожа сухая.
—Я тебе помогу, но сначала…показания, друг.
ГЛАВА 36
ВИКА
Мы возвращаемся на нашу дачу, туда, где все началось. Надо признать, мне здесь в разы комфортнее, но охрана все равно имеется. Пусть только один человек периметр обходит да в машине сидит по ночам, но все равно…спецназу так спокойнее пока что.
Несколько дней проходят как в тумане, я почти не вижу Лешу, и от этого мне становится очень плохо. Уверена, что что-то происходит, но что — не понять, а на мои немногочисленные вопросы ответов, разумеется, нет. Точно уверенна в одном: дело моего брата сдвинулось с мертвой точки, и я очень жду благоприятного исхода.
Как ненормальная смотрю новости, с ужасом ожидая криминальных сводок. Их, конечно, в избытке.
Недавно узнала, что группа захвата совершила задержание лучшего друга моего отца. Бывшего лучшего друга моего отца. Поверить не могу, что он завязан на наркоте. Мне не хочется даже представлять такое. В одном из роликов я вижу Лешу, чье лицо скрыто за балаклавой, но это совсем не мешает мне по глазам признать своего мужчину.
Затапливает гордостью, когда я вижу его уверенную походку, слышу властный голос и знаю точно, что он стоит на страже. Большой и сильный, мой спецназ.
Сердце на мгновение прекращает работать, когда я, замирая, рассматриваю знакомый разрез глаз и широкие темные брови. Я точно могу сказать, какая у него сейчас на губах кривая улыбка, для этого мне стоит только глаза прикрыть и в воображении нарисовать.
Уже дома Леша, конечно, отмахивается от моего восторга, замечая, что это был рядовой случай, а зачастую у них все намного веселее. От его слов меня снова прорывает на поплакать, отчего я саму себя уже бешу. Вдыхаю поглубже и глаза прикрываю.
—Ты слишком много плачешь, Вик, нельзя так себя доводить. Девушкам это в принципе вредно, — произносит он, обнимая меня. —А еще ты прямо подозрительно эмоциональна и тактильна, если сравнивать с началом наших отношений, — хмыкает мне в макушку, а меня снова топит в слезах.
—Не знаю, мне все время хочется тебя обнимать и плакать, а еще я очень волнуюсь за тебя, — жмусь мокрым носом в шею Леши и выдыхаю надсадно, а он же меня по лопаткам гладит, успокаивая размеренным дыханием.
—Так может ты беременна? Один мой сотрудник тоже как-то рассказывал, как его бой-жена превратилась в плаксу, а потом…сын, — посмеивается Леша, а у меня глаза из орбит вылазят. Буквально.
Медленно поднимаю голову и вглядываюсь в веселое и умиротворенное выражение лица Леши. У самой же постепенно все внутри леденеет, потому что…не помню, когда у меня в последний раз были месячные. Со всеми событиями хорошо, что я вообще помню свое имя, или что я в конце концов с ума не сошла. Тоже ведь был один из возможных вариантов.