Да сколько можно!
С тяжёлым сердцем и разбитыми надеждами я направилась к особняку. Набросила на себя выходной плащ, скрывая академическую форму. Подхватила сумку и деньги, которые Ройберг давал мне на личные расходы.
Я поспешила к воротам академии.
Срочно в Храм.
Мои шаги были быстрыми и решительными. Стены академии душили меня.
Однако, когда я подошла к воротам, стражник перегородил мне дорогу. Широкоплечий мужчина, затянутый в строгую военную форму, держал в руке плотный лист бумаги.
— Простите, леди Марисса, но у меня есть распоряжение ректора. Вам запрещено покидать территорию академии, — сказал он, протягивая мне бумагу.
Я взяла распоряжение, не веря своим глазам.
Лист был четко оформлен, и на нем стояла подпись Ройберга.
Мои руки дрожали, когда я быстро пробегалась по строчкам постановления. Этот чертов документ делал меня заложницей этих стен.
— Но почему? За что такие меры? — мои слова были едва слышны сквозь сдерживаемую злость.
— Простите, леди, но я только выполняю приказы. И не обсуждаю решения ректора, — ответил стражник. Он сцепил руки за спиной и смотрел на меня.
Всем своим видом он показывал, что мимо него я не пройду.
Я развернулась, и длинный черный плащ хлестко ударил меня по ногам. Я побежала в сторону административного здания.
Мне было трудно дышать, я чувствовала, как стены академии сжимаются вокруг меня. Я понимала, что Ройберг пошел на это, чтобы удержать меня, контролировать каждый мой шаг.
Наверняка, он опасался, что в Храме я могла бы найти ответы, которые освободили бы меня от его влияния.
Оглядываясь на академию, которая теперь стала моей золотой клеткой, я поняла, что мое положение еще более безнадежно, чем я предполагала.
Я должна была найти другой способ справиться с этой ситуацией, искать поддержку среди друзей и, возможно, найти способ оспорить или обойти это жестокое решение Ройберга.
Я ощущала, как внутри меня все кипит от ярости и предательства, когда я стремительно направилась к кабинету ректора.
Мои шаги были быстры и решительны; каждый из них словно эхом отдавался в моем сердце. Я должна была выяснить, почему Ройберг запретил мне покидать академию, и разобраться в его мотивах.
Приближаясь к его кабинету, я уже представляла себе, как буду стоять перед ним, требуя объяснений, готовая к конфликту, но не ожидала, что увижу что-то, что ударит по мне еще сильнее.
Приемная была так же пуста.
Дверь кабинета была приоткрыта, и я без стука распахнула ее, влетев внутрь как ураган.
Глава 14
Сцена, которая открылась передо мной, мгновенно остудила мой пыл.
Снова Элизабет сидела на краю стола прямо перед Ройбергом, который удобно расположился в своем кресле.
Юбка сестры была задрана, обнажая ее бедра в телесных чулках.
В комнате повисло напряженное молчание. Мой взгляд переходил от одного к другому, и каждый взгляд на них усиливал мое желание убежать отсюда как можно скорее.
Элизабет тем временем только молча наблюдала за нами, сидя на краю стола, ее выражение лица было спокойным и даже немного насмешливым.
Бросила распоряжение о запрете на пол, хотя очень хотелось прямо в лицо Ройбергу.
— Я не твоя заложница! Ты не имеешь право ограничивать меня в перемещениях. Это низко с твоей стороны.
Но по лицу супруга поняла, что все мои попытки настоять на своем заранее провальные. Просить Ройберга выпустить меня было бессмысленно, тем более перед сестрой, что с таким предвкушением следила за намечающемся скандалом.
Ощущала себя птицей пойманной в клетку.
Я вышла из кабинета.
Он перекрыл мне все пути выхода. Установил жесткий контроль.
— Марисса, — окликнул меня Ройберг в приемной. Он стоял прислонившись к дверному косяку и сложив руки на груди. Его голос был жестким.
Я обернулась, столкнувшись с его холодными и расчетливыми глазами.
— Ты не пойдешь никуда, — продолжал Ройберг. — Ты останешься здесь, в академии, где я могу быть уверен, что ты не сделаешь ничего необдуманного. Ты должна понять, Марисса, что это для твоего же блага.
— Для моего блага? — мой голос дрожал от гнева и недоумения. — Ты держишь меня здесь как пленницу, Ройберг, и ты думаешь, что это для моего блага?
— Послушай, ты сама виновата в том, что происходит, — вмешалась Элизабет, ее тон был высокомерным и весьма довольным. — Если бы ты была лучшей женой, Ройбергу не пришлось бы искать утешения в другом месте.
Она положила свою тонкую кисть на его плечо.
Эти слова поразили меня, как удар ножом. Я прямо посмотрела в глаза сестре, чувствуя, как в груди все сжимается от боли.
— Как ты вообще можешь так говорить?
— Достаточно, Элизабет, — перебил ее Ройберг. — Марисса, я запрещаю тебе покидать территорию академии. Ты останешься здесь, где я могу гарантировать, что все будет под контролем. Это моя последняя воля как твоего мужа и ректора академии.
Я посмотрела на него, чувствуя, как внутри все кипит от отчаяния и ярости.
— Я никогда не прощу тебе этого, Ройберг. Никогда, — произнесла я.
Не желая больше находиться в одной комнате с ним и Элизабет, я развернулась и вышла из приемной, оставив за собой дверь широко распахнутой.
Ну что же практика, так практика.
Лучше это, чем видеть лица этих предателей.
Постаралась успокоиться, хотя желание что-нибудь поджечь было просто колоссальным.
Я, все еще находясь под впечатлением от последнего разговора с Ройбергом, направилась к кастелянше академии. Мои ноги понесли меня к небольшому зданию на территории академии, где мисс Гретта управляла распределением комнат и другими бытовыми вопросами адептов и преподавателей академии.
Я постучала в дверь и вошла в просторное помещение, где сидела пожилая женщина с приветливым лицом. Она оторвалась от пересчета стопки полотенец.
— Здравствуйте, мисс Грета. Я хотела бы обсудить возможность переезда в общежитие, — начала я, стараясь сохранять спокойствие и вежливость.
Мисс Грета взглянула на меня через очки.
— О, Марисса, я предупреждена о вашем визите, — она покачала головой. — К сожалению, я не могу предоставить вам комнату. Ректор дал строгие инструкции не размещать вас в общежитии.
Я невольно сжала зубы от гнева.
— Почему? Я адептка этой академии и имею такое же право на жилье, как и любой другой человек, — мой голос дрожал от негодования.
— Я понимаю, дорогая, но у меня связаны руки. Тем более у вас есть где жить. А просто так занимать чье-то место вы не можете. Однако лорд-ректор дал распоряжение выдать вам походную форму для предстоящей практики. Видимо, он предполагает, что вам следует провести некоторое время вне академии, — мягко добавила мисс Грета, протягивая мне бумажные свертки с вещами, которые вытащила из-под стола.
— Отлично, — фыркнула я, беря их. — Практика… так практика.
Но тут в мою голову пришло решение проблемы.
Плевать на последствия.
В конце концов пока что мой супруг ректор и вряд ли тот меня накажет по всей строгости.
— Мисс Грета. Могу я пока оставить у вас эти вещи?
— Конечно.
— Я скоро вернусь.
— Эм-м. Хорошо.
Я вышла от кастелянши.
Внутри все по-прежнему клокотало.
Говорите, мне есть где жить, потому мне не предоставят комнату в общежитии?
Как же хорошо, что на меня еще действует запрет на покидание территории академии. Ройберг даже оформил его магически. А значит, чтобы сделать отмену, ему придется потратить не только время, но и существенный запас магии, потому что мой запрет был вплетен в защитный контур академии.
Ха!
Он сам себя загнал в ловушку.
А я воспользуюсь этим.
Берегись, Элизабет. Наверняка тебе есть что терять, в отличие от меня.
Вскоре я уже стояла на пороге дома. Вошла в гостиную и подошла к бархатной шторе нежного лилового цвета. Сама выбирала под цвет мягкого дорогого гарнитура.