Я наблюдала, как Ройберг забирает украшения.
— Что ты делаешь? — прорычала я.
— Лишаю тебя искушения делать глупости.
— Ненавидеть тебя — это глупость? Желать находиться как можно дальше от тебя — это тоже глупость? — я сжимала и разжимала кулаки. Я была зла, как сотня драконов. Жаль, что я человек и внутри меня не живет реальный зверь.
Как же мне захотелось выпустить когти и вцепиться мужу в лицо, стереть его самодовольную ухмылку.
Он медленно подошел ко мне, подкрадываясь словно хищник. Взял меня за подбородок, не больно сжал, склонился, говоря, прямо в губы.
— Ты. Никуда. От меня. Не денешься. Ты. Моя.
Отпустил и вышел, закрыв за собой дверь.
— Это ты так думаешь?! — закричала я ему вслед. Да только тот уже ничего не слышал.
Ар-р!
Я хватила пустую сумку и швырнула ее в дверь. Подхватила подушку и отправила туда же. Стащила одеяло и бросила его под ноги. Я лютовала и бесновалась.
Успокоилась, когда поняла, что в комнате даже нет ничего, что можно было бы разбить.
Подняла валявшийся стул и села на него, согнулась пополам, запуская руки в волосы и оттягивая их.
— Я разведусь с тобой. Ты мне не пара! Не пара!
Не знаю, сколько так сидела, но после такого выброса энергии на меня напало какое-то равнодушное отупение. Я уже успела заправить кровать и упасть на нее, бездумно глядя в потолок.
Мысли текли вяло и лениво.
А ведь Рой даже не предъявил мне никаких претензий. Не наорал, не пригрозил ничем.
Просто спустил ситуацию с поджогом на тормозах.
Конечно, я могла бы убедить себя, что он не видел меня у того дерева. Не понял, что это была я, пока я торжествовала, глядя на горящие особняки.
Но нет.
Он точно видел.
Он точно знал.
И пришел он не для скандала.
Его вообще распалила эта ситуация. В его глазах было восхищение.
Ройберг просто сумасшедший!
В дверь раздался аккуратный стук. Поднялась на локтях и нахмурилась. То, что это не супруг, совершенно точно. Тот бы не церемонился и даже не стучал.
Я встала и босиком дошла до двери. Распахнула деревянное полотно. Там стояла пара адептов из старшекурсников. У одного были в руках бумажные свертки. А у второго — белоснежный с длинным ворсом ковер.
— Это тебе. Приказ ректора.
— А ковер зачем?
— Ректор перед нами не отчитывается. Посторонись, — долговязый парень подвинул меня и протиснулся мимо. Бросил ковер на пол и раскатал его, попятился, чтобы не запачкать обувью, и выпрямился.
— Все. Хорошего вечера, — махнул рукой и вышел, за ним последовал другой, что магией воздуха левитировал свертки на кровать.
Я снова стояла одна в растерянности. Захлопнула дверь и подошла к ковру. Вступила на него. Босые ноги чувствовали теплый и приятный ворс. Пальчики так и утопали в нем.
Поджала губы.
Точно такой же лежал в нашей спальне. Ту, что я спалила.
Зачем он прислал его? Чтобы я чувствовала себя как дома? Так только воспоминание о красных кружевных трусах на моем любимом ковре спускало все его труды в унитаз.
Я распаковала свертки.
Теплое платье из дорогой шерсти, пара водолазок под горло. Несколько пар кожаных штанов, сапоги, рубашки, короткая коричневая кожаная куртка на ремешках, подбитая мехом… и белье черное, простое.
— А что же не кружевное, как ты любишь? Или на практике мне такое не к чему? — ворчала я, раскладывая одежду.
Тут были дорогие средства гигиены и даже привычные мне лекарства.
Была бы возможность, сожгла бы все к чертям. Но на практике мне надо как-то выжить.
И я это сделаю, а потом разведусь!
Стук в дверь застал меня врасплох.
Распахнула деревянное полотно.
Первое, что увидела, были огнецветы. Мои любимые, огненно-красные с оранжевыми кончиками крупные соцветия пахли сладко, но тонко. А еще они были баснословно дорогие.
Мне передали их в руки.
Я схватила огромный букет, который даже держать было трудно. Внутри вспыхнула самая настоящая лава.
Я решительно вышла и подошла к мусороприемнику на этаже. Затолкала их в бак, развернулась и увидела измазанную в саже, с растрепанной прической сестру.
Она кривилась. Была зла. Одежда на ней была вся грязная, словно она лично раскапывала обломки.
Я усмехнулась ей.
— Это он подарил тебе? — вдруг спросила она.
— Ты думаешь, я отвечу тебе? — вскинула бровь и сложила руки на груди.
— Это ты, дрянь, сделала? Ты все сожгла? — Элизабет сделала шаг вперед. Я же осталась на месте.
— У тебя есть конкретные доказательства или ты так пришла просто пошуметь?
— Пошуметь? Да ты! Ты хоть понимаешь, что я все… все там потеряла. Там были дорогие драгоценные гарнитуры, платья последней коллекции.
— И ты думаешь, что меня это касается? Почему не оставила все это в родительском доме? Разве в академии есть место обычной одежде? — я усмехнулась. — А-а-а. Как же я могла забыть, тебе надо было в чем-то ноги раздвигать, а форма академии не так красива?
— Мерзавка! — и она бросилась на меня.
Глава 21
Элизабет рванула на меня, будто от этого зависела ее жизнь. Она была в гневе, ослепленная желанием отомстить мне.
А для меня время словно замедлилось. Я видела, как она на каблуках бежит, видела ее слабые места, знала, что не дамся ей.
Больше не будет так, как она привыкла.
Толкнет – и я дам сдачу.
Нападет – и нарвется на мое сопротивление.
Сестрица до сих пор видела во мне никчемного члена семьи, молчаливую тень, больную человечку, что сгинет, и семья вздохнет спокойно.
Уже достаточно она меня унижала. Смеялась за спиной.
Хватит!
Элизабет замахнулась, чтобы дать мне пощечину, но я перехватила ее тонкое запястье и с силой оттолкнула.
Глаза сестрицы расширились. Она была шокирована.
Еще бы, ведь пару лет назад никто не помешал ей отшлепать меня по щекам, когда я случайно споткнулась, не без помощи брата, и пролила сок на ее выходное платье.
Этот эпизод так ярко вспыхнул в мозгу и еще больше придал мне сил.
Сестрица скривилась, ее лицо уже не было столь привлекательным.
Элизабет напоминала ведьму из сказок, которые иногда читала матушка. Ее волосы торчали в разные стороны, как раз рисуя яркий образ старой карги.
С криком она снова кинулась на меня. Хотела схватить за волосы.
Но нет... Скользящий шаг вправо и я ушла в сторону. Сестрица всем телом влетела в мусороприемник.
Жаль, что он был почти закрыт. Только стебли огнецвета торчали и куцые соцветия, которые я повредила, пока заталкивала букет в трубу.
— Гадина! Все из-за тебя! Ты! Ты!— задыхалась она. — Ты не достойна его!
— О-о-о. Так мы наконец перешли к делу? — хохотнула я.
И это было ошибкой. В Элизабет словно вселилась драконица. Она безрассудно махала руками и брызгала слюной, кидалась на меня как бешеная собака.
Отбиваться от ее хаотичных движений было сложно. Я понимала, куда она целит. Сестрица хотела попортить своим обломанным маникюром мое лицо и повыдергивать волосы.
Это надо было заканчивать. Я хоть и сохраняла ясность ума, в отличие от Элизабет, но стала уставать.
— Почему тебе достался он? Почему? Он мой! Поняла?
— Ага, оно и видно. То-то ты так жалко выглядишь, неужели твои слезы не подействовали и не разжалобили его?
— А-а-а-а! Гадина! Посмотрим, как ему будет нужна жена-уродина?
Я нахмурилась. Очередной выпад сестры совпал с моим движением к баку, когда я схватила упругие стебли букета и швырнула ей огнецветы на грудь, оставляя там подпалины.
Запах горелой ткани разнесся по этажу.
Я недоуменно оцепенела.
Что? Почему они обожгли Элизабет?
Разве Ройберг не зачаровал их, чтобы они не обжигали?
Я посмотрела на часть цветов в руках, и дотронулась до лепестков, но они не причиняли мне вреда.
А в следующее мгновение краем зрения я увидела, как Элизабет вытащила из кармана бутылочку. Откупорила ее.