Ипостась поддерживала меня.
— Ну что ты, — заюлил неправдоподобно отец. И я видела это.
— Вы прогоняете меня из своей жизни, но при этом от чего-то оставляете за собой право сами навещать меня. Вроде как я нужна вам для чего-то, но при этом держите подальше от семьи, — продолжала я говорить и поражалась тому, как вели себя родители. Их глаза бегали. — Это всё из-за денег?
— Ну что ты? Просто ты должна понять нас. Мы тоже напуганы. Ты монстр, вдруг ты спалишь тут всё.
— И вы никогда не поддерживали меня. Ваша бы воля — упрекали бы меня в том, что произошло с Элизабет и Даниэлем. И только предупреждение Роя останавливает вам. А ведь я не виновата ни в чем. Это мои брат и сестра пожелали мне зла. Но вы не вините их, а ополчились на меня, — сама не заметила как начала наступать на отца. — Ты мне дашь внятный ответ, отец?
— Эм. Ты пугаешь свою мать. Уходи немедленно. Когда научишься себя контролировать, тогда мы с тобой свяжемся, — безапелляционно заявил барон.
Меня не устроил его ответ.
Здесь что-то было не так.
Всё не связывалось в общую картину. И родители мне точно ничего не скажут.
И тогда я решилась на отчаянный шаг. Если бы я была прежней Мариссой, то никогда бы так не поступила. А раз я монстр, то почему бы мне не поступить именно так?
— Скажи, отец. А я вам точно родная?
На его лицо набежала тень. Он дернулся.
А ведь Рой тогда проигнорировал мой вопрос. Рассказ отца не вызывал доверия.
— Ты куда идёшь! — начала орать позади отец, но не приближался. Я шла быстрым шагом в его кабинет. Я должна точно знать всё.
Надоели все эти дурацкие секреты и недосказанности.
— Марисса! Как ты можешь так себя вести? Я не так воспитывал тебя.
Я решительно шла в сторону кабинета отца, куда мне было нельзя заходить.
Но в детстве я всё равно обследовала его, несмотря на запреты.
Я знала, где там находится сейф. Воспоминания о тех временах всплыли в моей голове, когда я с замиранием сердца пряталась за книжными полками, следя за отцом, как он открывает сейф и достаёт оттуда документы.
Дойдя до двери кабинета, я ощутила напряжённую тишину, которую нарушал лишь топот ног моих родителей, пытающихся догнать меня.
Я знала, что они будут кричать и ругаться, но сейчас их крики не могли меня остановить. Моё сердце бешено колотилось, но я была полна решимости узнать правду.
Я открыла дверь и вошла внутрь. Кабинет был таким же, каким я его помнила: тёмное дерево, массивный стол, книжные полки, уставленные старыми фолиантами. Я подошла к сейфу, который был скрыт за фальшивой панелью в стене.
Отец всегда говорил, что это его личное пространство и что мне там нечего делать.
Но сейчас мне было всё равно.
Я знала, что внутри сейфа скрывается правда, и ничто не могло меня остановить.
Я приложила руку к крышке сейфа и призвала свою магию. Огонь мягко запульсировал под моими пальцами, и я почувствовала, как металл начинает поддаваться.
Магия феникса была сильной, и вскоре крышка сейфа оплавилась.
Отец и мать, добежав до дверей кабинета, начали снова кричать и ругаться, но не решались войти. Они боялись подойти ко мне, фениксу.
— Марисса, что ты делаешь?! Немедленно прекрати! — кричал отец из дверного проёма.
— Ты не понимаешь, что творишь! — вторила ему мать, её голос дрожал от страха и гнева.
Я не обращала на них внимания. Внутри сейфа лежала кипа бумаг. Я начала перебирать их, кидая на пол всё, что мне не было нужно.
Финансовые отчёты, старые счета, документы на недвижимость — всё это не имело значения.
Я искала что-то конкретное, что-то, что объяснит, почему я всегда чувствовала себя чужой в этой семье.
Вскоре мои руки нащупали документы, которые сразу привлекли внимание.
Глава 41
Я медленно развернула один из документов и начала читать. Слова прыгали перед глазами, но смысл был ясен.
Это были бумаги об удочерении и выплаты щедрого государственного пособия, которое мои родители получали ежемесячно. И судя по приписке увеличенное, потому что мне требовались лекарства.
Боги!
Теперь все вставало на свои места.
Родители получали увеличенное пособие от государства, чтобы заботиться обо мне, считавшейся больной сиротой.
Я почувствовала, как внутри всё переворачивается. Слёзы навернулись на глаза, но я сдержала их.
Слишком много эмоций сразу — гнев, боль, разочарование. Я подняла голову и посмотрела на родителей, стоящих у двери. Их лица были бледными, глаза расширены от страха.
— Вы... вы меня удочерили? — голос сорвался на шёпот.
Отец сделал шаг назад, пытаясь найти слова.
— Марисса, это не так все. Мы же любили тебя… какая разница откуда ты. Ты нам родная, — начал он, но я перебила его.
— Отец, ты тронулся умом? — я почти кричала. — Вы врали мне всю жизнь! Вы получали за меня деньги! И не малые! Тут даже написано, что дважды в год мне полагалась смена гардероба за счет государства. А не носить за сестрой ее вещи. А лекарства? Выходит, вы не знали, что я феникс. Но лечить-то меня было на что? Вот же бумаги! А вы давали мне микстуры, только когда мне совсем было плохо… — я трясла бумаги перед самым носом отца. Тот подался от меня на пару шагов назад.
Мать вскрикнула от моего напора. Схватила отца под локоть и попыталась сделать межу нами еще больше дистанции.
Я никогда не смогу простить их за это.
— Какие же вы жадные. Не отрицайте, что вы сторонились меня и делали во всем козлом отпущения. Я не была любима вами. Лучше бы вообще оставили меня в приюте!
— Мы пожалели тебя! — вдруг вызверился отец. Ему надоели слушать меня. Настоящий барон именно таким и был. Категоричным и властным тираном в семье. Он сбросил руку супруги с локтя и поднял на меня палец. — Ты бы там сгорела, неблагодарная!
— У меня не больное сердце, так что выжила бы, — отбила я.
— Если бы не мы, ты бы не встретила Роя. Это мы отправили тебя в академию.
— Какие же вы всё-таки... Уж если суждено было нам почувствовать друг друга, то всё равно бы увиделись. И вашей на то воли точно нет. Благодарности от меня не дождетесь, — оскалилась я. — Вам за меня платили деньги, так нет же. Вам все мало! Вы подсасывали деньги из Роя. А когда я пришла к вам за поддержкой, отец, ты выгнал меня. И даже сейчас, вы боитесь меня, от вас просто несёт страхом, но тем не менее вы солгали мне. А знаете почему?
— Потому что мы семья, — пропищала матушка.
— Нет, потому что вы оставляете себе возможность в будущем брать у меня деньги или у Роя. А знаете что?
Я отвернулась от отца и матери. И снова полезла в сейф. Перевернула все. И быстро отыскала под гневные выпады отца и истеричный крик матери, выданные в том месяце расписки от Ройберга на предъявителя, да ещё и без суммы (то есть те могли запросить любую сумму из бюджета моего супруга).
И сожгла их на глазах у опешивших и резко заткнувшихся «родителей».
Откопала ещё парочку таких и сожгла на глазах у людей, что превратили меня в затюканного ребёнка и изгоя.
А потом вышла из кабинета под гробовое молчание.
Но меняя посетила ещё одна мысль.
Родители орали и ругались в кабинете.
Отец матерился, а мать рыдала.
Вот уж по кому они будут плакать. Так это по потере чеков и денег.
Рой не хотел мне боли, думал, что я не выдержу правды, а ведь тот наверняка знал, что я приёмная.
Но я себя контролирую. А ещё зная своего мужа, тот мог выдать такие чеки и Элизабет. За молчание. С причиной так называемой «измены» я обязательно разберусь. Но пока закончу тут.
— Мама, папа! Почему пахнет палёным? — кричала с первого этажа Элизабет, но я уже была у дверей её комнаты.
Распахнула дверь комнаты Элизабет и горько усмехнулась. У кого-то был ремонт. Дорогие шелковые обои, новая мебель. Хорошо устроилась сестрица, учитывая, что у отца вечно проблемы с деньгами сколько я себя помню.