— Ты задолжал за три месяца, — произнес он, ни на кого не глядя. — Если бы не летние каникулы, давно пора исключить.
— Выбрал подходящий момент, — Альберт отвернулся. — У нас у всех вместе на кружку пива не наскрести.
— Эдгар, будь человеком, — сказал Варис, — выдай ему рубль из комсомольской кассы. С возвратом в той же валюте.
— Ну правда, Эдгар, а в отчете запиши лекцию о вреде алкоголя, — поддержала идею Астра.
— Чтобы наглядное пособие оставило большее впечатление — давай сразу четыре, — сказал Альберт.
— Видали, как растут потребности трудящихся. — Эдгар убрал папку в портфель и извлек оттуда плавки. — Интуиция мне подсказывает, что сейчас к четырем рублям вы затребуете еще двенадцать копеек.
— И для тебя это уже повод утопиться? — закатив глаза, горестно вздохнула Лайла.
Зубоскалили незлобно. Дань привычке. Тем более, что Эдгар успешно парировал ехидные выпады и в долгу у друзей не оставался.
Вилису это наскучило первому.
— И как вам не надоест травить вечно одно и то же… — Упругим прыжком он вскочил на ноги. — Пошли, старье, макнемся!
Альберт устало махнул рукой. Астра взяла на гитаре первые такты знакомого физкультурного марша. Под ее аккомпанемент Варис замогильным голосом запел сочиненный Альбертом текст:
— В древнем Риме усекли пользу утренней зарядки…
— Гениально! Давайте споем хором! — вдохновенно предложил Эдгар.
— Обратно мероприятие… — и Альберт демонстративно уткнулся лицом в свои вытянутые руки.
— Тогда уж лучше пойти поплясать, — Лайла сказала это между прочим, однако втайне лелеяла надежду потанцевать с Вилисом, в которого была влюблена с пятого класса.
Это ни для кого не было тайной, но Вилис, как это порой случается, о чувствах Лайлы узнал последним. А, узнав, долгое время не мог определить свою дальнейшую линию поведения. Затем убедился, что никаких особых требований к нему не предъявляют, и благосклонно разрешил себя любить. Даже привык к тому, что Лайла терпеливо поджидает его после каждой тренировки, дает сдирать домашние задания и всячески опекает его. Жизнь стала более легкой и приятной…
— Давно, наверно, не слышали: «Папа, маме сам скажи», — вяло съехидничал Альберт.
— Выключай пилу! — оборвал приятеля Варис. — Что на тебя сегодня нашло?
— Скукотища…
— Я бы на твоем месте посадил всех нас в свою «Волгу» — и по Юрмале.
Хотя Вилис свое предложение внес скорей шутки ради, тем не менее оно сразу оживило ребят.
— А почему бы и нет?! Права и доверенность у меня есть, — тон у Альберта был вызывающий. — Если бы Варис еще раз прогулялся к моей мамаше и сказал, что по заданию органов милиции…
— Нет, нет, до наступления темноты я не могу появляться в нашем районе! Тот ворюга ведь не отдает бабушке шмотки. А еще раз выслушать, какие она привезла нам подарки — это свыше моих сил. Мы с Расмой прикинули, что в багажном шкафчике уместилось не менее двух контейнеров груза.
— А если попробовать по телефону? — Лайла не желала так легко отказаться от заманчивой перспективы.
— Не пройдет номер… — покачал головой Альберт. — Вот если бы кто-нибудь из Варисовых предков позвонил, а так…
— Тебе все-таки удалось родиться в солидном семействе, — сказал Варису Эдгар, младший сын почтового работника-пенсионера.
— Отец — милиционер, мать — учительница, — ехидствовал Альберт. — Для преступника — идеальное родословное дерево…
— И все же они хорошие люди! — неожиданно серьезно сказал Варис.
К группе ребят ленивой, развинченной походкой приближалась Ингрида. В первый момент Альберт даже не узнал свою недавнюю пассажирку — настолько изменилась внешность девушки. Теперь на ней было простое коротенькое платьице, и были видны ее длинные красивые ноги. Лицо ненакрашено, круглый лоб, огромные темные глаза, чуть припухшая верхняя губа. Она показалась ребятам веселой и бесшабашной девушкой. Такие сидели рядом с ними за партой в одиннадцатом классе.
— Да здравствует цвет и будущее народа! — она направилась прямиком к Альберту. — Дай закурить, адский водитель!
Признаться, что он некурящий, означало бы утратить по крайней мере половину мужского достоинства. Парень запустил руку в карман брюк, затем бессовестно соврал:
— Позавчера бросил.
— Молодец. Теперь получаешь двойное удовольствие, когда куришь чужие, — Ингрида присела рядом с Альбертом и достала из висящей на плече сумки пачку американского «Уинстона», предложила юноше, затем пустила по кругу: — Берите, ребята, смело, капиталистическая здесь только оболочка, внутри наша старая добрая «Прима».