— Ну как? — с ходу задал он вопрос в лоб.
— Порядочек! — ответил Альберт, прикинувшись, будто не понял, о чем его спрашивают. — Мать даже не слыхала, как я вошел.
— Очень даже ничего твоя Ингрида. Где оторвал?
— Выиграл в последнем тираже спортлото. — Альберту было тошно от собственной пошлости, но казалось, правда прозвучала бы еще глупей.
— А где она живет? Чем занимается? — лез Варис с расспросами.
— Настоящий джентльмен никогда не оговаривает даму…
Ничего другого Альберт не мог сказать даже если бы захотел. Да в конце-то концов, какая разница, учится она в университете или работает официанткой в ресторане? Последнее было бы даже интересней. Ведь он тоже намеревался познавать жизнь во всей ее многогранности…
На уроках Альберт слушал вполуха. Он думал об Ингриде, и чем дальше, тем сильней скучал по девушке.
Рената Зандбург привыкла вставать рано. Зимой или летом — безразлично, будильник поднимал ее в пять утра. Так бы хорошо повернуться на другой бок и поспать еще часок-другой, но какой-то чертик подзуживал, заставлял ее сесть, нашарить ногой под кроватью мягкие шлепанцы. Она словно боялась прозевать что-то важное, словно в ее квартире или у соседей могла совершиться без ее ведома какая-то непоправимая ошибка. Жить осталось не так уж долго, чтобы можно было позволить себе проспать самое интересное — то, что происходит в жизни других людей.
Еще с полчасика Рената Зандбург кое-как себя сдерживала, после чего равномерное дыхание остальных членов семьи превращалось для нее в личное оскорбление; богатырский храп подполковника, слышный за тонкими регипсовыми стенами, прямо-таки бесил ее! Но постучать она не решалась — поди знай, может, у этих милиционеров принято спать с пистолетом под подушкой и чуть что — стрелять без предупреждения.
Выпустив Цезаря в сад, мадам Зандбург хотела поставить чайник, но передумала — в конце концов она тут почетный гость и вправе рассчитывать на соответствующее обхождение. Однако — голод не тетка…
От Вариса все равно проку не будет, поэтому она отправилась будить Расму. Зарумянившееся от сна лицо, разметанные по белой подушке каштановые волосы на миг остановили занесенную руку на полпути, но оскорбленная гордость взяла верх, и мадам Зандбург принялась энергично трясти внучку за плечо.
— Утренний час дарит золотом нас, — пропела она до противности слащавым голосом.
Сон у Расмы как рукой сняло.
— Сказал знаменитый немецкий поэт, и в этом одна из его идеологических ошибок. — Затем ее взгляд упал на часы, и она озабоченно спросила: — Что так рано, уж не по грибы ли собралась?
— Есть хочется, — призналась мадам Зандбург.
— Как маленькая девочка, приехавшая из деревни к чужим людям! — злилась Расма. — В кладовке должны быть пироги, если только Варис ночью до них не добрался. И кефир. Холодильник тоже не на запоре.
— Нет, нет, нет, одной мне ничего в глотку не лезет.
Разумеется, это было чистейшей выдумкой, поскольку Рената Зандбург вот уже девять лет как жила бобылкой, но Расма покорилась судьбе. Тем более что солнце уже вылезло — можно успеть до школы искупаться…
— Ну, тогда завари кофе, я сейчас…
Немного погодя они с отменным аппетитом уплетали приготовленный бабушкой завтрак.
— Всю ночь сегодня глаз не сомкнула, — посетовала мадам Зандбург, — уже в который раз! — принимаясь рассказывать про свои злоключения. — Я теперь бедна… — закончила она. — Один только Цезарь у меня остался да вы, сиротки мои бедные, даже гостинца вам не привезла.
— Я тоже очень плохо спала, — пожаловалась в свою очередь Расма, запивая глотком кефира пирожок со шпиком. — Так недолго и аппетит потерять и постареть раньше времени… Насчет французского у меня голова не болит, уроки как-нибудь проведу. Но вот надо придумать какое-нибудь общественное мероприятие.
— Своди их в зверинец, — предложила бабушка, и взор ее засветился радостью.
— Это одиннадцатый класс-то!
— А чем плохо? Я когда приезжаю в Ригу, обязательно заглядываю к Августину или как там его звать, этого старого бегемота…
— Экскурсии отпадают! — категорически заявила Расма. — Чтобы получить зачет, я должна организовать что-нибудь такое, чего еще не было, и чтоб было интересно, воспитывало и отвечало духу времени.