— А ну-ка — за дело! — сказал сидящей рядом Расме Гайлит и показал, как включать сирену.
Сам же он снял трубку радиотелефона и доложил:
— Гонимся за «Москвичом» песочного цвета, номер — ноль-шесть-один-девять, эль-а-вэ. Дистанция не сокращается, проигрываем на поворотах. Конец, прием.
Дежурный капитан милиции отметил на плане Юрмалы место и направление, затем передал данные патрульным машинам и постам. Внезапно его осенила догадка. Открыв журнал регистрации происшествий, капитан нагнулся к микрофону:
— Вызываю Гайлита! Вызываю Гайлита! Сегодня вечером на улице Коку совершена кража со взломом. Не исключена возможность, что преследуете тех же самых грабителей. Если так, то будьте осторожны, возможно, при них есть оружие…
Альберт не знал, что он уже не одинок в своей схватке с бандой Петера, даже не предполагал, что со всех сторон ему на подмогу стягиваются подкрепления, что в пути уже находится целое подразделение милиции на мотоциклах. Он понимал лишь одно — любой ценой надо оторваться от преследования.
Расстояние между машиной Альберта и «Москвичом» не уменьшалось. Он промчался мимо костра, свет от которого падал на палатки, мимо низких домиков с фонарями и закрытыми ставнями, сворачивал в переулки, петлял по лабиринту песчаных улочек. Тщетны были все усилия — оторваться не удавалось. Один раз он чуть не сбил запоздалого пешехода, ковылявшего зигзагами, словно шахматный конь. Альберт решил, что спасение надо искать на пляже. Может быть, узкие колеса «Москвича» будут увязать в песке?.
На темный берег накатывались длинные, слабо белеющие в ночи гряды волн. Мрачное настроение картины усиливала кучка кем-то оставленной на скамейке одежды, заколоченные досками двери и окна павильона, над которыми словно парили в воздухе неоновые буквы «Па… и… н», оголенные ребра зонтов, напоминавшие пустые вешала для рыбацких сетей.
Расчет Альберта не оправдался — прибрежная полоса песка после дождя была плотна и гладка, и «Москвич» летел по ней, как по шоссе. К тому же Петер уже знал, что из преследователя он превратился в преследуемого, и для своего спасения был готов на все.
Зато здесь наконец представилась возможность воспользоваться в полной мере как преимуществами форсированного двигателя милицейского микроавтобуса, так и опытом автогонщика, который был у лейтенанта Гайлита. Вскоре расстояние между машинами сократилось до пятнадцати метров, не более. И тут вперед вырвались мотоциклисты, обогнали «Москвич» и на повороте преградили ему путь. Но водитель «Москвича» не думал сдаваться — въехал в прибрежное мелководье и, подняв, словно щит, веер брызг, помчался дальше. И все же пришлось ему остановиться — залитый водой мотор сперва зачихал, а затем и вовсе заглох.
Подняв руки, ездоки вышли на берег, где их встретили пистолеты милиционеров.
— Это недоразумение, — крикнул Петер еще издали. — Мы только гнались за своей машиной. Вон он, настоящий вор, — и он показал туда, где вдали растаяли красные огоньки Альбертовой «Волги».
Пистолеты милиционеров опустились.
Петер, его жалкий вид отнюдь не соответствовал нагло-самодовольному выражению лица, улыбаясь, вошел в освещенное фарами микроавтобуса пространство.
Расма не успела раскрыть рта, как официантка закричала:
— Он! Это он, который на вокзале камбалой торговал!
Петер хотел было рискнуть и попробовать спастись бегством, но ребята уже взяли его в тесный кружок.
Бедная Рената Зандбург! Разве могла она предположить, какие захватывающие события развернутся в эту ночь?
— Я не могу понять, куда подевались твои дети, Эдуард, — помаленьку нагнетала напряженность перед ссорой мадам Зандбург.
— Придут, наверно, прямо к поезду.
— Бог с ними. Неблагодарность всегда была мирской наградой, — она решила изменить тактику. — А где же твой автомобиль, Эдуард? Я ведь этак могу и на поезд опоздать…
— Да, свояк мне этого никогда не простил бы, — двусмысленно высказался Кашис и стал вращать диск телефона.
Прогнав с кресла Цезаря, мадам Зандбург уселась и с гордостью заявила:
— Уж он-то точно будет ждать на перроне! Не то что некоторые господа в Риге.