Ей надо было что-то сделать, что-то сказать. Они с Рассом были друзьями, но еще не очень близкими. А ведь часто приходится выбирать — дружба или данное слово.
— Догадайся сам, — простонала она, не в состоянии придумать никакой приличной лжи.
— Он не дезертир! Но газеты…
— Есть причины для этих ложных заголовков, — Дженни искренне глядела на мужчину, стараясь прочесть его мысли. — Расс, я могу тебе доверять? Доверять по-настоящему? Потому что иначе то, что я собираюсь тебе сказать, может стоить моему брату жизни.
— Да, звучит это весьма серьезно, — тихо сказал он. — Ты не должна ради меня нарушать ничьего доверия. Скажи только, что все в порядке, и я отвезу тебя домой. Даю слово, что никому не скажу об этом.
Она заморгала, стараясь сдержать наворачивающиеся слезы. Попыталась улыбнуться.
— Спасибо. Ты очень поддержал меня. Марк сказал, что надеется на мое благоразумие. Раз уж ты догадываешься о многом, вероятно, лучше рассказать тебе всю историю.
Уверенная в порядочности Расса, она начала подробно рассказывать о всех, ставивших ее в тупик переживаниях и приключениях, которые на нее свалились в последнее время.
— Теперь ты понимаешь, почему я боялась, что кто-то преследует меня на дороге. И понимаешь, почему моя сегодняшняя встреча с Марком должна остаться в секрете. Он невероятно рисковал, только чтобы успокоить меня. Я готова была откусить себе язык, когда сразу проболталась тебе, кто он такой.
Расс восхищенно цыкнул языком.
— Да, в отваге твоему брату, да и тебе не откажешь! — воскликнул Расс. — Марк действует прямо как супермен-суперагент. Молодец. И далеко не каждая сестра с самого начала была бы так уверена в своем брате, как ты. И это несмотря на все свидетельства против него.
Дженни даже расправила плечи. Какое облегчение было доверить свои сомнения и страхи Рассу. Она встречалась за годы учебы со многими юношами, но ни один из них не проявлял такого понимания, и ни с кем из них не было так легко разговаривать, как с Рассом.
— Все равно, беспокойства у меня не убавилось нисколько, — призналась она. — Господи, когда же это кончится?
Но напряженный период в ее жизни не кончился раньше августа. Она обнаружила, что чувства ее разрываются надвое. С одной стороны, ей хотелось, чтобы отправление команды на Восток произошло как можно скорее, и тем завершилась бы опасная миссия Марка. Но, с другой стороны, ей хотелось, чтобы летние дни, которые она проводила с Рассом, тянулись бы как можно дольше.
Расс отплывает на том корабле, для спасения которого ее брат рисковал своей жизнью. Монтерей после отъезда Расса будет уже совсем не таким — в нем станет очень одиноко. Ей будет так нелегко распрощаться с ним.
Дженни с трудом лишала себя удовольствия думать об этом светловолосом молодом человеке, к которому она чувствовала все большую приязнь, сосредоточиваясь на неотложных делах.
После долгих раздумий она решила не говорить профессору и его сестре о встрече с Марком. Не то, чтобы она им не доверяла. Конечно же, она была уверена, что ни профессор, ни Урсула никому не выдадут этот дерзкий план военного командования. Но она обещала Марку.
Самое сложное было то, что все еще оставалось неизвестно, кто же все-таки является главарем пиратской шайки. И не исключалась возможность, что это был человек, каким-то образом связанный с Центром. И одно неосторожное слово доктора Эйвори по рассеянности…
— Осмотрительность, — пробормотала она, укладываясь под теплое одеяло в то время, как за окном ветер с дождем вздымали в океане огромные волны, которые бились о берег с ревом и пеной. — Осмотрительность!
Когда на следующее утро Дженни спустилась вниз, в доме было холодно и сыро, а на кухне пусто. Она дрожа включила обогреватель и выглянула в окно, чтобы посмотреть погоду.
Солнце все еще было скрыто облаками, но сильный ветер, дувший всю ночь, стих. Шторм, казалось, совсем прошел.
Услышав шага над головой, Дженни поторопилась к плите. Когда на кухню вышли доктор Эйвори и Поль, у нее уже шипели на сковородке сосиски и в духовке поджаривались тосты с черникой.
— Ой, как вкусно пахнет! — воскликнул Поль.
Дженни взъерошила его волосы и вопросительно посмотрела на профессора.
— А мисс Урсула все еще спит?
Казавшийся усталым и расстроенным, доктор Эйвори покачал головой.
— Ей было очень плохо этой ночью. Сырая погода всегда обостряла артрит. Я настоял, чтобы она осталась в постели, пока не придет доктор.