Она ухватила его за волосы. Изнемогая от желания познать ее всесторонне, Купер изменил положение своего тела. Предвкушая божественное удовольствие, она заурчала, словно сытая кошка, погладила его по спине и впилась ноготками в его напрягшиеся ягодицы. Он с трудом сдержал семяизвержение. Она снова стиснула в руке его мужскую гордость и с восторгом выкрикнула его имя.
Он стремительно проник туда, куда хотел, и тела их забились в безумной любовной пляске. Не прошло и нескольких секунд, как он испытал головокружительный оргазм. Возлюбленная кончила незамедлительно, совершив несколько судорожных телодвижений.
Он стал покрывать ее лицо и шею поцелуями, шепча: «Брианна, любимая!»
Внезапно она застыла под ним.
Это так его поразило, что он мгновенно проснулся. Картина, представшая его взору, показалась ему более фантастической, чем его чудесный сон. Закинув ноги ему на спину, под ним лежала Брианна. Его ладонь покоилась на ее груди, вторая рука сжимала округлую ягодицу. Брианна вытаращила глаза и прошептала:
— Значит, это был не сон?
Однако она даже не попыталась из-под него выскользнуть, чем повергла его в изумление. Выражение лица Брианны было довольным, на щеках алел румянец, —так могла выглядеть только женщина, получившая наконец-то полное сексуальное удовлетворение, такое, о котором она и не мечтала.
— Итак, скрученная простыня не помогла, — констатировал Купер.
— Немедленно слезь с меня! — вскрикнула она.
Но Купер даже не шелохнулся. Брианна отпихнула его, вскочила с кровати и, метнув в пего дикий взгляд, помчалась в ванную. На Купера этот взгляд не возымел абсолютно никакого воздействия. Дверь ванной с шумом захлопнулась. Почувствовав смутную тревогу, Купер крикнул:
— В чем дело, Брианна? Что на тебя нашло?
Не дождавшись ответа, он откинул одеяло, подтянул спущенные спортивные штаны и встал.
— Открой! — сказал он, подходя к двери.
— Катись куда подальше! — взвизгнула она.
— Объясни толком, почему ты вдруг разозлилась? Ну, поцеловались во сне, что в этом особенного? — примирительно сказал он. И, словно бы соглашаясь с ним, его маленький дружок кивнул головкой.
Ответ Брианны заглушил шум воды.
— Особенного? — наконец подала голос она. — Если бы дело ограничилось только поцелуями! Помимо своего языка, ты засунул в меня и кое-что посолиднее, причем очень бесцеремонно.
— Однако ты ведь не возражала, принцесса, — резонно заметил он. — И даже осталась, по-моему, всем очень довольна.
Произнесенная Брианной тирада по его адресу вызвала у Купера улыбку. Но она погасла, едва лишь он вспомнил о ее мечтах — никогда больше всерьез не увлекаться мужчинами. Значит, она потеряла к нему всякий интерес. Что ж, он и это переживет.
Тем временем утро вступало в свои права. За окном алел восход. И, судя по тому, что Купер начинал замерзать, стоя босиком на холодном полу в спортивных штанах, мороз крепчал.
Но всего этого Купер сейчас не замечал: кусая губы, он прислушивался к звукам, доносившимся из-за двери. Принцесса продолжала нежиться под душем. Значит, вода была теплой. Он тяжело вздохнул — нужды в дополнительном обогреве у Брианны уже не возникнет. Во всяком случае, пока.
Что ж, придется потерпеть до вечера!
Глава 11
Я чувствую, что без шоколада на решу свои проблемы. Так подайте же мне скорее целую гору шоколадных изделий!
Она уставилась на свое отражение в зеркале, наполовину запотевшем от пара. Всклокоченные волосы, пылающие румянцем щеки, распухшие губы, засос на шее, светящиеся глаза — все выглядело так, словно бы у пес действительно начался медовый месяц. Брианна в негодовании отвернулась, более не в силах видеть свидетельство своего грехопадения.
Ситуация складывалась не только дурацкая, но и опасная. Воспоминания о содеянном ею ночью повергали Брианну в содрогание. Одними поцелуями Купер едва не довел ее до оргазма. Все последовавшее за этим произошло как в тумане.
Взгляд ее скользнул по подаркам для молодоженов, разложенным на полочке. Особое место среди них занимали упаковки презервативов, разнообразных по форме и цвету. Услужливое воображение тотчас же нарисовало ей Купера Скотта, приближающегося к ней во всем своем обнаженном великолепии, с эрегированным пенисом, обтянутым резиновым изделием солнечного цвета. Брианна в ужасе зажмурилась. Какой стыд и позор! Разве можно быть такой плохой девчонкой?!
Любопытство заставило ее открыть глаза и разглядеть остальные подарки. Она взяла в руки массажер для шеи. Ну да, разумеется, такой штуковиной положено массировать исключительно эту часть тела, какие могут быть сомнения! Брианна хихикнула и протянула руку за флаконом с лосьоном. На этикетке значилось, что он пахнет шоколадом. Шоколад она обожала.
Однако обстоятельства вынуждали ее наложить на шоколадный аромат временный запрет, надо было проявить волю и исключить этот лосьон из употребления. Ни одна часть тела Купера не должна была благоухать ее любимым лакомством, иначе ей не устоять перед соблазном отведать сладкого на десерт. Нельзя ни на минуту забывать, что ее жизнь покоится в руинах. Необходимо поскорее выбраться из этой западни и вернуться в цивилизованное общество, где есть и телефон, и такси, и многое другое, чего нет в этом засыпанном снегом деревянном доме в горном ущелье.
Брианна наморщила лоб, огляделась и подтащила к двери стоявшую возле стенки кушетку. Теперь она была защищена от вторжения в ванную домовых и любителей тайком подсматривать за моющимися в душевой кабинке. Побывав накануне сама в роли вуайеристки, она знала, чем это чревато, особенно для голой женщины, случайно уронившей на пол мыло.
Из узкого продолговатого окна, расположенного по другую сторону душевой кабинки, была видна только сплошная снежная пелена, застилающая горы, лес и небо. Когда же, любопытно, запасы снега в небесных закромах иссякнут?
Брианна вошла в кабинку, разделась и, повернув кран, завизжала от восторга. Тугие струи били сразу из нескольких насадок, вызывая в ее теле восхитительные ощущения, близкие к тем, которые сна испытала по время оргазма во сне. Впрочем, позже оказалось, что это был не совсем сон, но какое это теперь имело значение? Главное, что ей было очень приятно. Как и положено в медовый месяц.
Стоп! Довольно рассуждать, пора намылиться и удалить с себя следы позора. Брианна взяла кусок мыла, понюхала его и зажмурилась. Мыло пахло Купером, как и все ее тело. Пока она растиралась губкой, внутри ее все бурлило и кипело. Брианна ополоснулась прохладной водой, немного успокоилась, выключила душ и надела махровый банный халат, висевший на крючке на двери. Затем, отодвинув кушетку, она с шумом распахнула дверь, гордо вскинула голову и смело вышла в комнату, приготовившись к решительной схватке с Купером.
Но вместо него увидела горничную Лариану, убиравшую постель. Брианна обескуражено уставилась на роскошный зад служанки, обтянутый белыми лосинами, коротенький белый фартук и черную блузку. Каблуки ее туфель, явно слишком высоких для домашней работы, утопали в густом ворсе ковра. С тоской вспомнив о своем потерянном багаже и мысленно отдав должное терпению и умению Ларианы, умудрявшейся работать в такой обуви, Брианна плотнее запахнула края халата и с горечью подумала, что ей придется облачиться либо в свои джинсы, свитер и загубленные сапоги, либо в рейтузы и свитер, одолженные ей Купером.
Горничная прекратила взбивать подушки, выпрямилась и обернулась. Выражение ее лица — воплощение святой невинности — едва не вызвало у Брианны приступ гомерического смеха. Она закусила губу и потупилась, скрывая улыбку, навеянную воспоминаниями об истошных криках, случайно услышанных ею минувшей ночью: «Туда, Патрик! Да, сильнее! Хорошо, милый!»
— Вам сладко спалось? — поинтересовалась Лариана с легким сарказмом, потому что гостья легла спать в другом номере.