Сначала я услышал двигатель, а через секунд десять в прицеле стала видна машина. Не далеко. Метров двести пятьдесят, много триста до них. Захоти я их свалить — не проблема. Вот только на такой дистанции кто-то мог бы и выжить и нам пришлось бы устраивать тут бой, а оно мне вообще не надо. Нам надо валить причём очень быстро. Вот так я всё описал Канату, когда от матерясь спустился с крыши и чуть не перетянул мне по хребту автоматом.
— Резонно — Заключил Канат. Посмотрел в сторону удалившейся машины и забрав у меня обе светошумовые гранаты, сказал.
— Пошли я в обход ты на поддержке — и побежал в сторону ранчо.
Ну что с этим Капитаном Казахстан сделаешь? Побежал за ним. Нам тут бегу, минут пять, наверное. Но каждая секунда на счету. Ночной кросс по пересечённой местности в полной боевой выкладке, это не самое приятное развлечение, которое у меня было в жизни. Нет, даже учитывая скорость нашего бега, мы не запыхались. Всё таки оба на выносливость и дыхалку не жалуемся. Хотя трава тут высокая, местами по плечо, в траве тут всякое водится. Вон, Канат обо что-то споткнулся так, что чуть не упал, но продолжил спринтерский бег. К ранчо мы походили со стороны где был припаркован зачем-то тут хранящийся трактор. При подходе, не сговариваясь разошлись. Я к трактору, Канат в обход.
Хороший, большой трактор. Дорогущий, наверное! Даже жаль, что я из тракторов могу отличить К-700 да Беларусь. Этот, кстати, чем-то на К-700 похож. А вот подножка у капота, чтобы, значит в двигатель лазить. Прыжок, и вот автомат опять на капот, тихонечко, чтобы не выпрыгнуть из-за капота, как чёрт из табакерки и магазином о железную крышку капота не жахнуть. А я уже опять смотрю в прицел и что же я вижу.
Картина маслом, приплыли млять. Две женщины лежат на земле, под одной растекается лужа крови. Но пока обе тёплые. Ряд женщин уже не стоит на коленях перед крыльцом, они лежат, что называется «мордой в пол». Лежат тихо. Ни кто не плачет. Не стонет. Да и не шевелится. Наоми с Женькой, кстати, не видно. Девушек контролируют двое явных профессионалов в забитых плитниках и с грёбанными хеклер энд кох 416 в руках. Стоят по краям маленького расстрельного строя, метров восемь между ними. Одной очередью не сниму, я всё же немного с фасада, а жаль. Да и стрелять надо прицельно, чтобы девчонок не задеть и в плиты всю очередь не положить. Понятно, что у меня пули с ТУС, но это не панацея. А вот от винтовок этих меня реально скоро тошнить начнёт. Ладно… Ладно. До них метров пятьдесят, наверное. Может меньше. Так. Должен быть ещё один. Где же ты где? Шарю прицелом. На такой дистанции увеличение вредит, но телевизионный прицел всё же полезен, потому что именно по тепловому следу понимаю, что одни из боевиков за рулём ещё не остывшего Шеви Тахо. Сидит и что характерно, курит, стервец. Во что одет, не видно, но вроде даже в шлеме. Те двое тоже в шлемах, кстати, но для пули 5,45 с ТУС эти шлема не преграда. Так все на месте. Нет. Стоп. Не все. Должен же быть ещё и шеф? Где та сука, что весь это головняк мне создала? Опять шарю. И тут он нашёлся. Но лучше бы ему спрясться. Потому, что сначала из дома как от удара вылетела Наоми, потом так же вылетел Женька. Хотя. Почему как? Именно, что от ударов. Сразу за ними вышел рослый молодой мужчина. Не боец. Точно. Ростом высок, даже, наверное, выше меня, светлая рубашка с закатанными рукавами, на правой руке массивные часы, галстука нет, серые брюки слегка помяты, туфли не блестят, а на бедре кобура с пистолетом, из которой он как раз уже тащит левой рукой тот самый пистолет. Костяшку правой держит во-рту. Лицо гладко выбритое, слегка пухловатое для его фигуры, как у обиженного мальчика. Хотя мужику лет под тридцать пять.