— Мамочка, он ещё может ожить? Он оживёт?
— Не знаю, — ответила мама. — Но я сделаю всё, чтобы его спасти.
Мама сидела на кровати, опустив руки между коленями. Лицо у неё было грустное и усталое. Мне вдруг стало её очень жалко. Я подошла к ней, прижалась и сказала:
— Мамочка, я больше не буду! Вот увидишь! Я теперь всё буду делать сама. Вот увидишь!
В этот раз я своё слово сдержала. Маме не пришлось больше возиться с Кукушонком: я его не забывала. В первые дни я поила его молоком. Потом он стал сам поднимать головку и клевать творог и кашу из моей руки. Только всё лежал врастяжку на дне корзинки, и мы боялись, что у него повреждены лапки.
Но вот как-то просыпаемся, а Кукушонок вылез и сидит на краю корзинки. Как мы с мамой обрадовались! На другой день Кукушонок уже стал бродить по полу. А скоро и совсем поправился. Только хвост у него остался искалеченным — свёрнутым вбок. Но это не беда: ведь Кукушонок-то оказался не петухом, а курицей. А для курочки красивый хвост не обязательно.
Всё равно лучше моей курочки ни у кого нет! Как только меня увидит, бежит навстречу и взлетает на плечо. Не курочка, а золото!
А зверя, который чуть её не съел, на другой же день поймали в курятнике в капкан. В первый раз я видела такого: спинка рыжая, щёки жёлтые, а живот чёрный! Мама отдала его в школу, в живой уголок, и там сказали, что это хомяк.
СКАЗКИ
МЫШОНОК ЗАБЛУДИЛСЯ
Лесному мышонку мама подарила колесо из стебля одуванчика и сказала:
— На, играй, катай возле дома.
— Пип-пити-пип! — закричал мышонок. — Буду играть, буду катать!
И покатил колесо по тропинке под гору. Катал его, катал и так заигрался, что не заметил, как очутился в чужом месте. На земле валялись прошлогодние липовые орешки, а вверху, за вырезными листьями, просвечивали белые и жёлтые чаши цветов. Совсем, совсем чужое место! Мышонок притих. Потом, чтобы не было так страшно, положил своё колесо на землю, а сам сел в серединку. Сидит и думает:
Мама сказала: «Катай возле дома». А где теперь возле дома?
Но тут он увидел, что трава в одном месте дрогнула и оттуда выпрыгнула лягушка.
— Пип-пити-пип! — закричал мышонок. — Скажи-ка, лягушка, где возле дома, где моя мама?
На счастье, лягушка как раз это знала и ответила:
— Беги всё прямо и прямо под этими цветами. Встретишь тритона. Он только что выполз из-под камня, лежит и дышит, собирается ползти в пруд. От тритона сверни налево и беги по тропинке всё прямо и прямо. Встретишь бабочку-белянку. Она сидит на травинке и кого-то поджидает. От бабочки-белянки сверни опять налево и тут кричи свою маму, она услышит.
— Спасибо! — сказал мышонок.
Поднял своё колесо и покатил его между стеблями, под чашами цветов белой и жёлтой ветреницы. Но колесо скоро заупрямилось: то об один стебель стукнется, то о другой, то застрянет, то упадёт. А мышонок не отступался, толкал его, тянул и, наконец, выкатил на тропинку.
Тут он вспомнил о тритоне. Ведь тритон-то так и не встретился! А он потому не встретился, что уже успел уползти в пруд, пока мышонок возился со своим колесом. Так мышонок и не узнал, где ему нужно было свернуть налево.
. И опять покатил своё колесо наугад. Докатил до высокой травы. И опять горе: колесо запуталось в ней — и ни взад, ни вперёд!
Еле-еле удалось его выпутать. И тут только вспомнил мышонок о бабочке-белянке. Ведь она так и не встретилась.
А бабочка-белянка сидела, сидела на травинке и улетела. Так мышонок и не узнал, где ему нужно было свернуть опять налево.
На счастье, мышонок встретил пчелу. Она прилетела на цветы красной смородины.
— Пип-пити-пип! — закричал мышонок. — Скажи-ка мне, пчёлка, где возле дома, где моя мама?
А пчёлка как раз это знала и ответила:
— Беги сейчас под гору. У видишь — в низинке что-то желтеет. Там будто столики накрыты узорчатыми скатертями, а на них жёлтые чашечки. Это селезёночник, такой цветок. От селезёночника поднимись в гору. Увидишь лучистые, как солнышко, цветы и рядом — на длинных ножках пушистые белые шары. Это цветок мать-и-мачехи. От него сверни направо и тут кричи свою маму, она услышит.
— Спасибо!-сказал мышонок.
Поднял своё колесо, и оно само побежало под гору. Да так быстро, что мышонок еле поспевал. В один миг он очутился в низинке. Там он увидел, будто столики накрыты узорчатыми жёлтыми скатертями, а на них — жёлтые чашечки.
— Пип-пити-пип! — закричал мышонок. — Вот и селезёночник! Теперь-то уж скоро я буду дома. Цветы не убегут, цветы не улетят, цветы обмануть не могут. Пип-пип-пити-пип!