За всеми этими мыслями я и не заметила как дошла до подъезда Лизки. Коричневая дверь, исписанная граффити. Я потянула ее на себя, зашла. На панеле домофона набрала две цифры и стала ждать. Лизка должна быть дома. Ей на работу в ночь.
С Лизой мы познакомились на бухгалтерских курсах. Меня туда отправил Васенька, Лизку – обстоятельства. Однако потом она нашла другую работу. Сейчас Лиза трудится агентом регистрации в аэропорту Шереметьево.
Но не это главное, а главное то, что Лизка – единственный близкий мне человек, которому я могу довериться. Теперь единственный… И ее смело могу назвать подругой. А к кому, как не к подруге, пойти в такой момент?
- Да! - услышала я голос Лизы.
- Это я, - ответила, секунду подумала, что стоит назвать свое имя, но меня, судя по всему, узнали и впустили в подъезд.
Лизка встретила меня на лестничкой клетке. Оглядела с головы до ног и, покачав головой, пригласила в дом.
- У тебя что-то случилось? - спросила она, когда мы прошли на кухню. Лиза поставила чайник и села напротив.
И я, дав волю слезам, рассказала подруге про предательство Васеньки, свидетелем которого сегодня стала.
- Ты должна уволиться! - рявкнула Лизка, выслушав мой рассказ.
- Такое место хорошее, Лиз, - протяжно завыла я.
- Не место красит человека, а человек место. Найдешь другое и украсишь его как надо, у тебя уже такой опыт.
- Но...
- Никаких «но». Увольняйся! А то я тебя знаю, простишь этого козла похотливого! Говорила же тебе - он кобель и бабник. А ты меня не слушала.
- Он так много для меня сделал.
Лизка закатила глаза:
- Господи, дай мне сил, а этой женщине чуточку мозгов!
Я потупила глазки, шмыгнула носом.
- Больно, Лиз.
- Понимаю, - кивнула подруга. - А чтобы этого не повторилось - беги. И вычеркивай Васютку из своей жизни. Вычеркивай целиком и полностью. Достаточно он тобой пользовался... Или ты себя совсем не уважаешь?
- Уважаю.
- Вот. А это значит что?
- Что я уволюсь, - бездумно кивнула я, но тут же вспомнила: - Но мне ж придется две недели еще отработать. По КЗОТу.
Лизка опять закатила глаза.
- Не придется. Ты делаешь так - берешь заслуженный отпуск. Сколько ты в нем не была? Не отвечай, много. Вот, пишешь заявление на отпуск и тут же на увольнение. Я их лично твоему Васеньке отнесу. И пусть попробует не подписать.
- А что... Что я буду делать?
- Марусь, ну ты прям как маленькая! Две недели отдыхаешь и новую работу ищи, - Лизка разлила кипяток по кружкам и вдруг предложила: - Слетай в Италию свою, всегда ж мечтала. Я тебе и с билетом помогу.
Я задумчиво уставилась на Лизку.
Италия! Моя мечта. С детства восхищалась этой страной, увидев красивые картинки в каком-то журнале. Лимонные сады Сорренто, венецианские карнавалы, побережье Адриатики, архитектура Флоренции. Я уже второй год уговаривала Васеньку взять отпуск и съездить туда, но он все отмахивался – работа.
- Только это, перед отпуском сходи на трипак проверься, - вернул меня из фантазий голос подруги.
- Лизка! - возмутилась я, чувствуя, как щеки запылали. - У нас... У нас уже три недели ничего не было.
В очередной раз закатив глаза, Лизка глубоко вздохнула, а потом заявила:
- Маруся, да ты точно дура. Вот какой нормальный мужик в таком возрасте будет трахаться раз в месяц? Неудивительно, что он эту белобрысую прямо в кабинете разложил. Небось, у него уже яйца синие были, - я смотрела на Лизку, наверное, поистине глупыми глазами. Ну ведь Васька инициативу не проявлял, всегда уставший был, а сама я никогда к нему первая… Подруга решила в этот раз не закатывать глаза, только удрученно покачала головой, добавив: - Давай ключи от квартиры.
- Зачем?
- За вещами твоими съезжу. А то, не дай бог, Васенька там, в уши тебе напоет, и ты бросишься в его неверные объятия.
Я выложила из сумочки связку и снова заплакала. Семейный уют, который я старалась привнести в наше жилище, запах домашней еды, которую так любил Вася, мечты о светлом будущем – этого больше нет. Рухнуло все, разлетелось, разбилось об упругие блондинистые ягодицы. Может?.. Может, если бы я была такая Лизка – бойкая, остроумная, эффектная – то он бы мне не изменял?
- Спасибо, Лиз… - прошептала едва слышно и подняла на нее глаза, в которых все расплывалось из-за слез. – Может, все-таки?..