К ресторану я подъехал в девять. Не изменяю привычкам. До открытия еще два часа, но я всегда приезжал раньше, как, впрочем, и многие сотрудники. Запасной вход уже был снят с сигнализации, значит, Аня здесь. Я прошел по коридору в сторону главного зала, где за барной стойкой администратор что-то записывала в журнале, нахмурив лоб.
- Появятся морщины – уволю, - сказал ей вместо приветствия.
Аня обернулась, и широкая улыбка озарила ее лицо.
- Богдан Ростиславович, вы уже вернулись!
- А что это ты так радуешься? Папаша всех достал?
Наверное, на работе подобное общение я допускал только с ней. С самого открытия, пока другой персонал приходил-уходил, одна Аня оставалась бессменным и незаменимым сотрудником.
- Светку уволил, представляете? Она хоть и была не профи, но все же польза от нее имелась. В итоге я целую неделю пахала здесь одна. В конце концов, я же не лошадь. Уволюсь!
Ну-ну, сколько раз я уже это слышал…
- Двойная премия усмирит твой гнев?
- Эх, Богдан Ростиславович, мне бы скорее сон помог, - вздохнула Аня.
- Успеешь. Я в кабинет. Как только придет новый администратор, скажи, чтобы ко мне зашла.
- Хорошо.
Я поднялся на второй этаж и на ходу бросил Наташе:
- Кофе мне.
Она кивнула и сразу же подорвалась с места. В кабинете я отбросил пиджак на диван и сел в кресло, включив компьютер. Отец был скрупулезным руководителем, поэтому за документацию я не волновался, но и сам не пускал все на самотек, поэтому посмотрел все поставки, расходы, сделал пометки. Отчеты по кассе загрузил в статистическую программу, вывел результат. Сделал пару звонков и отправил несколько электронок.
Снова попросил Наташу принести кофе, надел пиджак. Почти одиннадцать.
- Пожалуйста, Богдан Ростиславович, - секретарша поставила на стол чашку и вдруг спросила: - А Ростислав Адамович сегодня будет?
Блин, да папаша, кажется, оставил неизгладимый след в секретарской душе… Нет, скорее в другом месте. Интересно, а если бы я Наташку трахнул, какое было бы сравнение в ее личной, явно очень многочисленной статистике?
- Нет, Ростислав Адамович, надеюсь, скоро вернется в Европу и забудет дорогу сюда.
Секретарша горестно поджала губки и вздохнула.
- Вас там новенькая ждет, - сказала Наташа.
- Пусть заходит.
Я остановился с чашкой кофе у окна, слушая, как удаляется цокот каблуков, а на смену им – стук в дверь и аккуратное:
- Можно?
Клянусь, я реально подумал, что у меня начались слуховые галлюцинации. Тонкий голос произнес одно лишь слово, а перед глазами сразу всплыл образ одной малышки, оставившей меня в номере отеля.
Блядь, но это же невозможно!
Я резко обернулся, почувствовав, как мои зубы сжимаются до стука в ушах, готовясь вот-вот превратиться в крошку. Но мимика никак не могла меня выдать – я знал это. Холодная маска, бизнес-робот, непробиваемая защита – давно всему научился.
А вот с ней было по-другому, когда на секунду наши глаза сцепились. С лица схлынула вся кровь, потом прилила обратно, как будто в приступе лихорадке выступив пятнами по лицу, зубы вцепились в нижнюю губу, а взгляд опустился в пол.
Даже великий Гоголь с «Ревизором» позавидовал бы этой сцене.
Блядь, я бы сейчас рассмеялся, а еще бы лучше сделал несколько шагов и пригвоздил ее к стене, размазал бы просто, раздавил.
- Проходите, - спокойно, но жестко предложил, сев в свое кресло.
Она мялась, не решаясь сделать этот шаг и закрыть дверь. Ну давай же, или снова сбежишь? Нет, выдохнула и нерешительно прошла к месту напротив, так и не подняв свои грустные глаза. Сидела, как школьница в кабинете директора, сложив руки на коленях. Только грудь подрагивала, как будто сердце готово было разорвать ребра, кожу и ткань блузки и выскочить наружу.
В ней не было страха, скорее состояние «дайте мне провалиться под землю».
Ни черта! Попалась, малышка!
Я молчал, глядя на нее, и понимал, что на моем лице расплывается по-настоящему удовлетворенно-маньячная улыбка. Наконец, она поняла, что говорить первым я не собираюсь. Да, я собран, хоть и охренел поначалу, но ни орать, ни задавать вопросов не собирался.
- Послушай… - подняла на меня свои голубые глазищи.
- …те, - поправил ее. – Послушайте, Богдан Ростиславович.
А вот сейчас испугалась, растерялась и затеребила край юбки, снова посмотрев вниз.
- Я поняла. Думаю, мне лучше уйти.
Эх, Маруся… Неужели ты думала, что так легко можешь отделаться?
Она даже начала подниматься, когда я только слова пригвоздил ее обратно:
- Присядьте, - бросил взгляд в лежавшее рядом резюме, - Мария Александровна, и поговорим.
Как я кайфовал от ее вида! Да даже доза героина вряд ли бы мне так вставила. Надо добавить антуража.