После того, как Бриэль впервые заговорила со мной, я внимательно присмотрелся к себе. Оказалось, все это время я выглядел как бездомный. Поэтому вскоре после того дня я купил новую одежду, действительно подходящую мне по размеру, сделал стрижку и привел в порядок бороду. Спенсер не упустил возможности поиздеваться из-за этого надо мной, однако я могу точно сказать, что такое преображение его порадовало.
— Пришло время тебе вернуться к жизни, — сказал он.
Я не был уверен во всем этом. Не рассматривал смену имиджа в качестве возвращения к чему-либо, но думаю, обо мне можно было сказать, что я вновь стал похож на нормального человека. Я снова начал жить, по-настоящему жить.
Как человек, а не как тень.
Я начал заботиться о вещах, о которых раньше не думал, и речь не только о моей внешности. Бриэль показала мне, что жизнь не так уж и плоха. Что она может быть хорошей.
Бриэль делает мою жизнь сносной. Нет, она делает ее великолепной.
Я никогда не говорил ей об этом, никогда не произносил эти слова вслух.
Я не сказал ей много чего.
Но я должен. И сделаю это.
Я намыливаю руки, но они остаются по-прежнему грязными. То, что я совершил, никогда не удастся стереть.
Я убивал. И это оставило свой след... То пятно на моей душе, проклятье, раздирающее изнутри и не дающее спать по ночам.
— Что случилось? — спрашиваю я, когда возвращаюсь на кухню.
Заметив, что Спенсер напряженно стоит, прислонив мой телефон к уху, я тотчас ощущаю тревогу. Должно быть, он ответил за меня. Хотя кто мог мне звонить?
Спенсер поворачивается ко мне с выражением ужаса на лице и передает телефон.
— В чем дело? — рявкаю я в трубку.
Несколько секунд молчания, а затем:
— Если вы хотите увидеть своего брата живым, вам лучше прийти и забрать его.
Я сжимаю телефон с такой силой, что удивляюсь, как он не рассыпается в моей руке.
— У нас был уговор.
Все эти годы я пытался спасти обоих братьев от дяди, но потерпел неудачу. Мне не удалось спасти Спенсера, но я смог спасти Себастьяна, моего младшего брата. Он не был создан для того, чтобы стать солдатом моего дяди, стать убийцей. Все это знали. Поэтому, когда дядя предложил мне сделку, я ее принял. Он сказал, что отправит Себастьяна учиться в медицинский колледж и оставит его в покое, если мы со Спенсером останемся рядом с ним и будем выполнять его приказы. Он называет себя охотником за головами, но на самом деле дядя — наемный убийца. Так же, как и я. Так же, как и Спенсер.
Я не смог спасти Спенсера.
Мы оба принесли себя в жертву, чтобы избавить Себастьяна от этой участи. И в тот момент, когда мы сделали выбор, наша с ним связь оборвалась. Брат отвернулся от нашего мира, и, честно говоря, я не виню его. Он врач скорой помощи, у него хорошая жизнь. По крайней мере, я так думал.
— Мы заключили эту сделку более десяти лет назад, Сайлар, — говорит дядя. Могу себе представить, как в этот самый момент он сидит в своем черном кожаном кресле со стаканом виски в руке. — Думаю, срок ее действия истек.
— Я не знал, что у твоих слов есть срок годности, — говорю я сквозь зубы.
Но я должен был догадаться. У дяди нет души. Не понимаю, как он может быть братом моей матери?! Мама была доброй и нежной женщиной, но дядя Уайетт просто дьявол в человеческом обличии. Он убивает, подкупает, шантажирует и не боится использовать любые слабости человека против него самого.
Он поступает так даже со своими племянниками.
Особенно со своими племянниками.
Поскольку у него не было своих детей, мы стали ими. Мы стали его наследием независимо от нашего желания.
Его пешками. Его оружием.
Моя слабость — мои братья... А теперь и Бриэль. Черт. Он никогда не должен узнать о ней. Ни за что на свете.
— От тебя мне нужно только одно, — продолжает он. Мои слова никак не задевают его. — Вернитесь в лагерь сейчас же. Твой брат ждет тебя здесь. Ты сделаешь то, что мне нужно, а затем просто уйдешь с ним. И мы его не тронем.
— Зачем мы тебе нужны? — спрашиваю я, удивляясь, почему спустя столько времени дядя пытается вернуть нас обратно.
— Мне нужно твое мастерство для одного дела, Сайлар. И только. Вы больше не услышите обо мне. — Он щелкает языком, а затем добавляет: — Даже в праздники.
— Твои слова, очевидно, ни хрена не значат, — говорю я, обмениваясь взглядом со Спенсером, стиснувшим зубы. В таком состоянии я его прежде не видел. — Откуда я могу знать, что ты оставишь нас в покое после этого?
Могу ли я уничтожить дядю? Да.
Но наверняка возникнут последствия. У него много людей в команде, и если я убью его, мне понадобится уничтожить их всех... Это, конечно, возможно, но мне не нужна гора трупов.