Однако на дворе все еще только зачиналось! Увидев такое дело, второй страж с возмущенным воплем подскочил от ворот, грозно подняв над головою рогатину.
Подбежал, замахнулся:
– Ах ты ж змеища!
И получил удар под дых! Не кольчуга бы – уж точно пополам бы сломался, да и так удар вышел хоть куда: Добровоя, подпрыгнув, хлестко ударила ногою – Брюс Ли отдыхает! Подол-то подрезан оказался… все предусмотрела. Правда, про кольчугу забыла… не подумала как-то… Сама же и поранилась, упала… Оба унота вскочили, выхватили мечи…
И все это как-то быстро – секунд десять – пятнадцать, вряд ли больше!
– А ну хватит! – раздался с крыльца грозный начальственный рык. – Хватит, я сказал!
Погрозив кулаком, Миша велел юным стражникам помочь девчонке подняться…
– Господин сотник? Ее в подвал велите?
– На крыльцо!
– Да отстаньте вы, чучелы стоеросовые! – заругалась Воя. – И без вас пойду. Руки убрал, кому сказала?!
Махнув рукой отрокам, Михайла повысил голос:
– Все! Свободны. На пост! На пост, я сказал!
– Слушаюсь, господин сотник! – хором отозвались уноты.
Отошли, недобро посматривая на Добровою, перешептывались:
– Вот ведь вобла чертова! Ничо, еще повстречаемся…
Подойдя к сотнику, Воя вежливо поклонилась:
– Про прелюбодеев вызнала, господин.
– Каких еще прелюбодеев?
– Тех, что в стогах…
– А! – вспомнил Миша. – Ну, заходи, заходи, поднимайся. Ты как, не очень зашиблась?
– Да не очень, – девушка повела плечом и, оглянувшись на юных стражников, усмехнулась. – Кабы не кольчуги бы…
– Тебя кто так драться научил? – пропуская деву в дверь, полюбопытствовал Миша.
– Егор Унятин, старшой наш, – Добровоя ответила глухо и как-то не очень охотно. – Воин, он тогда с тобой… с ляхами… Руку потерял, хорошо Юлька-лекарка выходила!
– Помню Егора – славный воин. Много тогда погибло… Ну, заходи, заходи, не стой. Садись вон, на лавку… Кваску? По жаре-то?
Не дожидаясь ответа, сотник лично плеснул кваску из плетеной баклаги в деревянную, с хохломой, кружку:
– Пей.
– Благодарствую.
Гостья тут же опростала полную кружку. Пила с жадностью, одним махом. Так же, как только что дралась! Вот это девка. Не смотри, что на лицо… увы… Да и на фигуру – тоже. Хотя – а что фигура? Ну – вешалка… Так ей сколько годков-то? Поди, не больше пятнадцати… Пока еще в тело войдет…
– А ты у наших наставников поучиться не хочешь? – как бы между прочим поинтересовался Михайла. – Борьбу подучить… и все такое прочее…
– Не, не хочу. Некогда. На подворье дел много, а мужиков в семье почти что и нет. Да и рядок на пристани открываем.
– Так там уж рядков-то полно!
Сотник не выдержал, хмыкнул. Собеседница тоже улыбнулась, но этак кривовато, видно, ухмылка Миши ее все же задела.
– Там рядки – да не те, – Воя дернула шеей. – Пиво-мед, пироги, сласти. А мы станем доски ладейные продавать, уключины, взвар-смолу да пеньку – конопатить, и все вот такое!
– Понятно. Все для ремонта судов. А что? Идея хорошая. Ну, что, Войша-краса, давай, рассказывай!
При слове «краса» девушку передернуло:
– Господин сотник! Можно попросить… Я ведь знаю, что некрасивая… Так что… ну это… не надо…
– Не бывает некрасивых дев! – Михайла пристукнул ладонью по столу. – Я всех так зову. Но! Просьбу твою запомнил.
– Благодарствую, господине…
Вскочив с лавки, девушка поклонилась.
– Да не кланяйся ты по сто раз, – отмахнулся Миша. – Ой… про подол спрошу. На пуговицах? На булавках?
– На бечевочках. Сама придумала, – Добровоя потупилась, зарделась. – Ну это… Я же – девушка, у меня ноги сильные, а руки – так себе. Руками-то я отпор знатный дать не смогу, а вот ногами – другое дело!
– Видел я твое дело. Молодец! Так что там у нас со стогами?
– Есть у нас на покосе отрок красной, Баженом кличут. А с другой деревни, с Василькова, – Сияна, девица. Коса без ленты – жениха нет. Чего б и не миловаться? Так и до ленты, до жениха… На то и покос ведь.
Ну да, ну да – покос не только хозяйственное дело, но и социальное – молодежь судьбу свою строит. Как на комсомольских стройках, на БАМе том же…
– Так вот, господине, – так и не усевшись, продолжала девушка. – Оба они видели ночью здоровенного лешачину!
– Лешака?! – Миша вскинул глаза.
– Нет, господине, – покрутила головой Добровоя. – Не лешака, а лешачину. Лешаки – это люди, из земель Журавля-боярина. Лешачина же – не человек, а леший – хозяин леса. Здоровенный, весь в траве-мураве, на голове – оленьи рога! Да еще хвост, как у коровы.
– И все это они рассмотрели?