– Звеня, ты? – узнав, обрадовался Велимудр. – То-то я и смотрю – знакомая.
Еще б не знакомая. Звеня, Звенислава (Елена в крещении) была одной из тех похищенных девушек, за которыми как раз и хаживали в Царьград ратнинский сотник Михайла Лисовин и его люди, в том числе и Велимудр-Велька. Выручили тогда дев, не всех, правда. И некоторых своих потеряли.
Звенислава тогда показала себя девушкой смелой и мудрой, именно она оставляла на всем пути условные знаки – то височное кольцо на ладейной стоянке, то надпись «Ратное». Умная – что уж тут скажешь, да. Из небогатой семьи… даже лучше сказать – из бедной. Смерды. Батюшка в лихоманку помер, «большаком» и остался один старый Коряга, дед – сто лет в обед, хозяйствовать в таком вот семействе особо некому, хорошо хоть община поддерживала, а так бы… Смерды-то смерды, но из тех смердов, которым до обельных холопов – один маленький шаг![1]
Хотя при такой-то жизни и в холопы пойдешь! Вон, Звениславу взять – лет пятнадцать уже, а замуж никто не зовет, хотя парни-то хороводятся. Девка-то красивая… однако – бедная, из тех, кто голь-шмоль и без приданого никому не нужна! Разве что так… полюби́ться… Не так давно, на Ивана Купалу, так многие парни с ней… Правда, до чего уж там дело дошло – неизвестно. Однако если б до чего и дошло, так парни бы и не выдержали, расхвастались бы уже, раззвонили… Тьфу, хуже баб!
– Ты что плюешься-то, Веля?
– Так… Думаю, отчего загорелось-то? Может, костры жгли?
– Костры жгли, да, – тут подошли и парни. – Ночью. Однако все потушили – понимаем, не дурни! Да и на стерне-то не жгли, на бережку…
– На бережку! – передразнил урядник. – Угольки-то, видно, остались, шаяли. А утром ветерок раздул – вот и…
– Тихо! – Звенислава вдруг насторожилась, прислушалась, а следом за ней – и все. – Что это, слышите?
– Будто стонет кто…
– Да нет же! Это ж коровки наши мычат… Да громко как, жалобно! Что, не слышите, что ль? Оглохли?
– Да, – согласно кивнула некрасивая мосластая девица с вытянутым плоским лицом. – Там наш выпас.
– Бежим! – ахнула Звеня. – Вдруг да там что?
Она и побежала, не дождалась ответа. Рванула так, что попробуй угонись – только коса по спине билась! Ну и с полдюжины человек тут же сорвались за ней. Верно, те, у кого коровки…
Подумав, Велька почесал голову и, махнув рукой, побежал следом. Сказать по правде, Звенька ему глянулась. Вот только с приданым как быть? Сам голь-шмоль, и невеста такая же будет. Да и не отдаст ее дед Коряга. Скорее, продаст какому-нибудь богатому купцу – в холопки, или отдаст в закупы… Эх, Звенька-Звенька! Предлагал тебе Михайла-сотник – в школу девичью, к мудрым наставницам в Михайлов городок. Глядишь, что бы и вышло. Не согласилась! Горда больно. Да и семейство-то кому кормить – деду? А там – мал-мала… Хорошо, коровенка…
Бежали напрямки – через излучину, через реку. Звенислава, не раздеваясь, так с разбегу в реку и бросилась, переплыла, дальше побеждала – мокрая. Остальные – такие же… Хозяева коровенок… стада…
Велька по пути замешкался – покуда кольчугу снимал, – когда подбежал к болотине, уже все в голос выли, утонувших своих коровушек поминали!
– Ой, Белка, Бедушка-а-а…
– Буренушка…
– Рогатинка моя… Да как же мы теперь без тебя будем?
– Виреюшка-а-а-а…
От всего стада осталось три коровенки. Точно – не Звениславы, та убивалась в голос…
– А ну, цыц! – громко приказал Велимудр. – Говорю, прекратили выть, живо! Надо тут все осмотреть…
Важно говорил отрок, да и держал себя соответствующе – деловито и строго. Нынче он был не просто рыжий Велька, а урядник младшей стражи Велимудр – полномочный представитель власти! Именно таким мудреным словом объяснял господин сотник. И еще говорил умное – «делегирование полномочий». Велька запомнил – умней не скажешь!
– Ты почто тут разорался-то, а? – неожиданно наехала на рыжего та самая мосластая девка с вытянутым лицом. – По какому такому праву?
– По праву доверенной мне власти! – отрок грозно сверкнул очами. – Вы меня тут многие знаете… Но сейчас с вами говорит урядник Велимудр! Так, как если бы это был сам сотник… и воевода! Приказываю… все здесь внимательно осмотреть. Внимание обращать на каждую мелочь… Да, пастухи где? Они хоть были или тут у вас так, на вольном выпасе?
Рыжий окинул всех таким взглядом, что даже плосколицая дева стушевалась, за паренька какого-то спряталась.
– Были у нас пастухи, Вель, – несколько придя в себя, перестала рыдать Звенислава. – Отроков двое, небольшеньких. Хвал с Беляном. И собака с ними – Горой.
1
По «Русской правде»