— Иди сюда, пташка, иди. Кровь неси, кровь древнего рода. Проклятого рода. Напои ею жаждущего, страждущим помоги… хи-хи. А то ведьмочку высосем, до днаа-ааааа…
Опять шантажируют?
“Никогда не иди на поводу у шантажистов. Это путь в никуда. Ты все равно проиграешь, но растянешь агонию”. Слова Мирая ночью показались жестокими. А предок будто что-то чуял. Знал.
Выйди она — и сама погибнет, и никто Айришу не отпустит.
Все мысли пронеслись за долю секунды. Сердце гулко бухало, во рту застыла горечь.
Не позволять себе думать о принятом решении.
Не отступать.
Не сдаваться.
Дело не в Роде. Не в происхождении. А в том, что у каждого человека есть предел. Предел страха за себя, предел отчаянья, предел… за которым ты или сломаешься, или изменишься. А Элигары не ломаются. Никогда.
Глубоко вздохнуть. И тихо поманить Тьму внутри себя, разжигая костер.
Всего три слова. Три слова, которые Черная смерть подсказал ей на самый крайний случай. Он наступил куда быстрее, чем они думали.
Да, охрана уже получила сигнал. Да, темные маги уже пытаются пробраться сквозь тьму. Но они не успеют, чтобы спасти, а она…
“Ilhe daar rraatte”.
Слова упали. Раскатились бусинами.
— Пти-ииичка! — заверещала темнота.
Ладони вспыхнули фиолетовым пламенем. Словно за спиной встал кто-то родной и близкий и крикнул: “Лети! Ты все сможешь!”.
И собственный голос изменился. Стал тяжелее, грубее:
— Повеселимся, ш-шутник?!
Девушки не владеют трансформацией. Не используют боевую магию. Не заигрывают с Тьмой, грозя сорваться в безумие силы.
Зрение обострилось до предела, и теперь она увидела и лежавшую навзничь подругу, которая на самом деле пыталась слабо шевелиться. И склонившуюся над ней тварь. Странного уродца — худого, с огромной головой и длинными руками, увенчанными впечатляющими когтями-саблями.
Он как будто присосался к ведьме, не давая той возможности сопротивляться. И… в него перетекали мерцающие искры. Одна за другой. И с каждой искрой он менялся. Вытягивалась спина. Укорачивались руки. Становились длиннее ноги. Голова приобретала нормальные пропорции.
И почему-то казалось, что как только преобразование завершится, сердце подруги остановится. Фиолетовая молния сорвалась с руки, ударив порождение в грудь и отбрасывая в сторону. Он зашипел и выругался — и даже голос изменился, становясь мужским, а не бесполо-визгливым.
— Ты ею подавишься. С-скотина. Присоска отвалится! — зашипела, чувствуя, что, кажется, во рту появляется что-то… лишнее.
Нет, не вторая челюсть. Но вот два очень острых клыка, из-за которых чуть сама себя за губу не цапнула… Как тут речи толкать?
Тварь вскинулась. По его сероватой коже пробежало мерцание, глаза показались пустыми провалами.
Больше он не разговаривал — напал. А она… сознание как будто выключило. Нет, Дари осознавала, что делает. Удар. Отскок, Поворот. Игривый смех. Поманить пальцем тварь, как собаку.
— Иди ко мне, моя прелесть длиннорукая. Люблю интересные экспонаты… — это она несет? Или?..
“Не мешай”, — Мирай.
Жесткая улыбка. Черные крылья смерти. Представился предок в веселеньком девичьем платьице.
“Тьфу, ну у тебя и фантазия. Не отвлекай”.
Снова провал. Тьма редеет — маги уже смогли вскрыть ее с одной стороны и заходят по одному. Но этот танец — ее личный. Один на один. Добыча интересна. Ловкая, хитрая. Почти достал бок. Ткань жалко… Отскок. Удар плетью, сотканной из тьмы. Атака. Не забыть от когтей увернуться. Она шипит твари, которая обрела человеческое лицо.
Кажется, он растерян, но это ненадолго.
— Какая клыкастенькая темная девочка! — мурлыкает это разожравшееся чудовище.
Нет на него этих новомодных диет для леди. Ел бы кашку из трубочки всю оставшуюся жизнь.
— Какой резкий и шустрый труп, — отвечает в тон.
И следующим ударом едва не сносит противнику голову с плеч. Из пореза… ну, собственно, кровь не течет. Нет ее, только дымка серая вьется.
“Назад!”.
Предок вдруг перехватывает управление и бросает тело в сторону. Она едва успевает сгруппироваться, как раздается гулкое “бам-ммм”.
По полу ползет трещина.
Ее мутит, жар магии начинает уходить, а сознание — проясняться. Она не боец, не маг толком, просто бестолковая девчонка. Но…
“Как?”
“Ты освободила силу Рода. Она могла тебя выжечь, но посчитала достойной. Ты спасла себя — и ведьму. А он… любопытное создание. С каких пор в Империи находит себе кормушку умершая душа?”
“Это был темный?” — ошеломление.
“Нет, конечно. Всего лишь пьявка, мечтающая вернуть себе жизнь. И кто-то очень постарался его откормить и натравить. Больше я тебе не помогу, иначе мои силы иссякнут. До встречи, Дарнари”.
И предок счастливо испарился, оставив ее наедине с ошалевшей командой магов, приходящей в себя подругой, к которой уже поспешили целители, и одним очень, ну очень злым ледяным.
Который сейчас совершенно не напоминал альгарила. И был ужасно, всепоглощающе зол.
— Дар-рнари! — яростное!
Распущенные волосы — растрепанное темное облако — извиваются почти что змеями. Глаза — черные, лишенные всякого намека на белок и зрачок. И та же тьма расползается сетью по венам, по рукам и лицу, превращая его в гротескную маску.
Она бы, наверное, испугалась, если бы не слабость и желание поесть.
А если бы не магия, все еще гуляющая в крови, и влияние предка, она бы ни за что не прошептала:
— А мы тут тренировались… Видишь, я теперь верю в магию! Музейный экспонат… сбежал, правда, — заметила с сожалением, — А вы какой-то страшненький, милорд, — продолжила доверительно, — у вас глаза все черные, и сам вы почти черный. Это, конечно, хороший цвет, но немного чересчур, вам не кажется?
— Дарк, только не убивай ее, у нее просто синдром перенасыщения магического источника, вот и не понимает, что мелет, — знакомый голос!
— О, светлячок! То есть… беленький! Блондинчик с проклятьями! — обрадовалась, потянув руки к новому лицу.
Правда, тянулись они почему-то ну очень медленно. Преступно медленно даже. А этот проклятый темный все никак не хотел понять, что девушек нужно обнимать! И кормить! И цветы дарить! Заплакала бы, но…
— Элигары не плачут!
— Что?!
— Что? — уточнила.
Голова приятно шла кругом, все маги вокруг казались ужасно милыми и даже смешными, и только беспокойство за подругу кололо иголочками, не позволяя погрузиться в эйфорию полностью.
Лордское чудище подхватило на руки.
— Ты что-то говорила про Элигаров, — напряженно заметил.
— Тебе показалось, — фыркнула, не реагируя на угрожающее “Дари”.
— Бесполезно, она сейчас невменяема. Ты себя в подростковом возрасте вспомни, — снова противный блондин.
— Котик! — встрепенулась, — кто-то из магов судорожно закашлялся. — Где мой котик?
— Ты его что, с собой потащила? — только Дарк понял, в чем дело. Все-таки умный темный. Даже жалко на него, скрытного, обижаться.
— Конечно. Иначе затискают. Так, где Айри и котик?
— Ваш играсс тут, миледи. Он еще очень мал, но пытался выбежать из библиотеки и помочь вам.
Появилось новое лицо. Высокий мужчина в светло-зеленом камзоле без рукавов поверх легкой рубашки улыбнулся ей неожиданно тепло. Хотя лицо было не старым, но глаза… умные, и какие-то добрые, лукавые.
Он держал на руках котенка, и тот не пищал и не царапался — только вертел с любопытством головой, а, увидев Дари, радостно заурчал.
— А ваша подруга уже отправлена в целительское крыло. Мы поставим ее на ноги, не переживайте, вы вмешались очень вовремя. Вас, думаю…
— В покои. В мои. Туда не пробежит и мышь, — процедил лорд Аргон. И что вредности такой повышенной сегодня?
— Как скажете, мой… господин.
И они пошли. Вернее, все пошли, а она очень даже уютно и комфортно поехала.
И так хорошо было, и так весь мир обнять хотелось, пока ее несли по лестнице сначала вниз, а потом снова вверх, переходя в другое крыло.