Правда, он тут же посерьезнел, качнув головой.
— Вот что… пойдем ближе к границе. Где-то здесь начинается магическая преграда. Капнешь на нее своей кровью. Этого должно хватить, если душа твоего предка готова тебя признать новой наследницей.
Не душа, а весь предок в полном комплекте, но это уже мелочи.
— Хорошо.
Страшно? Совсем капельку. Но скорее росло внутри предвкушение. Окончательная уверенность в переменах.
В том, что все вскоре будет иначе. Совсем иначе. Обязательно. Непременно.
— Возьми, — ей передали короткий кинжал.
Что ж, такой мелочи их точно не остановить.
Шаг вперед. К размытой границе, за которой все застлано туманом.
Укол.
Несколько капель крови, ярко вспыхнув, впитываются в невидимую взгляду границу.
Рокот. Он нарастал изнутри, накрывал валом, так, что, казалось, на них сейчас сойдет лавина. Если бы Дарк не обнял ее руками за плечи — наверное, отпрянула бы, просто машинально, на инстинктах.
Но он не позволил.
И оставалось замереть — и завороженно смотреть, как ярко вспыхивает голубым светом невидимая прежде преграда, как покрывается трещинами и рассыпается осколками. Как открывает их взгляду огромную долину внизу, между скал. Даже отсюда можно было разглядеть зеленые пятна лесов, водопады на другой стороне, какие-то далекие, но весьма многочисленные здания.
И, самое главное, — дворец. Огромный дворец из иссиня-черного камня со светлыми прожилками. Он не казался мрачным, скорее, величественным. Символом могущества. Символом власти. Магии. Летящие контуры, острые шпили башен, арки переходов между ними.
— Как же… красиво…
— Впечатляет, — негромко выдохнул рядом лорд, — во времена Старой Империи умели строить.
“Конечно, сейчас все куда более убого. Нечего было истреблять старые рода. Все эти усобицы и борьба за сладкий кусок имперского пирога”, — в мысленном голосе объявившегося предка звучала горечь. Однако, лорд Мирай быстро взял себя в руки и сменил тему. – «А сейчас вызовите транспорт. Пешком вы не дойдете. Я хорошо постарался защитить себя от неожиданностей».
— Дари?
“Как?” — и быстрее бы выяснить, пока темный ничего не заподозрил.
“Произнеси “jae katar vert” — и твоя кровь позовет. До скорой встречи”...
Мирай исчез. Как она объяснит это Даркарену? Стоит ли сказать правду?
— Дарнари, все в порядке?
— Да, — нахмурилась. Древний язык. Его тоже придется выучить. — jae katar vert!
Взвыл ветер. Хлесткий порыв застал врасплох, едва не опрокинув вниз, на камни.
Хорошо, что Дарк успел подхватить и крепко прижать к груди.
— Что происхо…
Темный осекся — и было из-за чего.
Прямо перед ними парил… парило… наверное, назвать это создание лошадью было бы оскорблением.
Тонконогий, черный, как ночь, с мягкой пушистой гривой и роскошным хвостом. А еще — с тремя рогами. Двумя узкими и длинными — на лбу, а третьим — небольшим, почти у носа.
Зверь ударил копытом по воздуху, взмахнув огромными темными крыльями.
— Тиал! Тьма, они же считались вымершими!
Конь-тиал ехидно заржал, кося темно-синим глазом. И слишком много в нем было разума для обычного скакуна, пусть и очень красивого.
— Как ты его вызвала? Впрочем, неважно. Время поджимает, давай, иди первая. Если уж он отозвался, то не уронит.
Ее подхватили и усадили прямо на спину парящему существу. Под… бедрами упруго перекатывались мощные мышцы. Она села — и в один миг ощутила, как тело обволакивает магия. Каким-то внутренним чутьем осознала — теперь она точно не упадет.
“Тиал никогда не уронит детеныша! Неразумный жеребенок,” — чистый возмущенный голос возник в голове из ниоткуда, заставив дернуться. Сзади легко уселся лорд, шлепнув заартачившегося зверя по крупу.
Обернулась, сжав ладонь темного.
— Он… говорит!
— Ну, еще бы. Подозреваю, у него теперь мыслеречь не будет закрываться, не обращай внимания. Тиалы сильные телепаты, и они разумны, — в голосе мужчины звучало предвкушение. — Вперед!
Вихрь. Вот как это можно было назвать.
От скорости перемещения заложило уши, но уже через несколько ударов сердца они пересекли долину, в которой царило лето, и оказались даже не у ворот — прямо на огромной площадке на крыше замка.
“Приехали! Поезд дальше не идет, просьба освободить вагоны!” — добавил тиал совсем уж дикую фразу.
— Что?!
— Что он сказал? — Даркарен смотрел с интересом. Не слышал?
— Потом, — мотнула головой. Солнце медленно всходило. Время убегало сквозь пальцы.
“Меня зовут Агарон. И я буду ждать тебя живой, наследница. Последняя надежда Элигар”.
Величественный зверь переступил копытами — и свечой ввинтился в небо, растаяв в один миг.
То есть как это — живой? Они как договаривались? И живой надо, и здоровой. Уважаемый предок, кто-то опять сильно не договаривал! Впрочем, не впервой. Справится. Отступать просто некуда, да отступить теперь – бесчестье и позор навеки.
Решимость. Вот, что Дари сейчас ощутила. Именно с такой решимостью ее предки кидались в бой даже с раскладом один против сотни. Не отступать. Не сдаваться.
Но едва нога ступила на выложенный мозаичными, неожиданно светлыми плитами пол, она ощутила… умиротворение. Радость. Пока робкую, недоверчивую.
Замок…
— Он живой! Он… рад мне!
— Да, — Даркарен словно прислушался к чему-то, держа ее за руку, — раньше замки умели делать “с душой”.
Они вошли через неприметную полукруглую дверцу. Коридоры. Пустые, гулкие. Пыль и тишина. И так грустно стало вдруг, так остро чувствовало сердце эту тоску брошенного существа…
Даже на красоту коридоров не обратила внимания. На мозаики, которые иллюстрировали жизнь прежних хозяев замка. Бои магов, их развлечения, исследования, уроки…
— Душой? — переспросила.
Дари чувствовала — ее тянет туда, наверх. Именно наверх, выше, на самую высокую башню, а вовсе не в подвалы.
— Раньше при строительстве таких вот родовых замков основатель часто либо отдавал часть своей души, либо же один из его кровных родственников добровольно приносил себя в жертву на алтарном камне — и становился “душой замка” — его вечным хранителем, — спокойно пояснил маг, — что — Черная Смерть тебе этого не рассказывал?
Нет, она не покраснела. И так догадывалась… Как она могла подумать, что хоть что-то от него укроется? Даже если это известие о том, что основатель рода Элигар не так мертв, как бы многим хотелось.
— Нет, — качнула головой — у нас было много других тем для разговоров, а времени — мало.
Шаг. Еще шаг. Она почти бежала, чувствуя, как внутри что-то отдается эхом этой боли. Тянется, вырывается наружу, заставляя ускорить шаг.
— Тьма, твоя сила слишком нестабильна! Дари, назад!
Конечно, она не послушала. Просто не имела права сейчас. Она должна спасти род. Вернуть Мирая. Чего бы это ни стоило. Преданность семье у темных в крови — не врали древние трактаты. И очень не хотелось бы, чтобы Дарк встал у нее на пути, пусть даже во имя ее собственной безопасности.
Однако, он не стал. Вместо этого ее схватили за талию и подняли в воздух, сгребая в охапку.
— Зов древнего замка силен, — лицо Даркарена было вновь бесстрастным и спокойным, — это может быть опасно в первые мгновения. Твой долг я признаю, но… Позволь помочь.
В ответ на короткий отрывистый кивок ее внесли на самый верх. Огромные кованые двери распахнулись беззвучно.
Зал. Такой же пустой, но не заброшенный. В нем нет пыли, нет ощущения затхлости.
Есть только одно — посередине стоит небольшой круглый камень, по поверхности которого тускло бегут сполохи.
— Силен. Сколько веков прошло…
По залу пронесся шелест. И все отчетливее он складывался в эхо слов: “Помоги! Оживи! Сохрани! Силу свою прими! Шиповника остры шипы, но как бываем слепы мы… Сквозь явь и бред, сквозь смерть и сон, вернется тот, кто предречен!”.