Кристалл с музыкой активировался. Полилась негромкая, чуть рваная мелодия, перебор струн интары, тихий звон незнакомого инструмента, далекий рокот барабанов.
Она никогда не пыталась петь специально на публику, но еще там, в городке, где они жили с родителями, ей говорили, что ее голос довольно приятен.
Сейчас же, в последние недели, он стал ниже и немного грубее, словно подстраиваюсь под магию, что все сильнее меняла и душу, и тело.
Быть собою — тоже искусство,
Жизни вертится колесо.
Нами правят шальные чувства,
Только это еще не все!
Клятвы лживые и нож в спину,
Как нам истину предсказать?
Капли крови той, что рубины…
И конца войны не видать.
Вызов. Непрошеные воспоминания накатывают. И ее собственные — и его, Мирая.
Невольно, но он влияет на нее, дарит ей свое видение мира, свое чувство справедливости, свою смелость, свое безрассудство и нерассуждающее желание измениться, вырваться из плена условности.
Рокот барабанов стал громче, дыхания едва хватало — да, эту песню Мирай писал для себя, под свой голос. И сейчас, казалось, именно он звучал на периферии сознания — или наяву? Глубокий мужской баритон, низкий, чуть срывающийся, словно он пел, то ли пытаясь не заплакать, то ли стискивая зубы от боли.
Вихрь жизней промчится мимо,
Здесь равны друзья и враги
Боль порой несоизмерима –
И тогда отдаем долги…
Кажется, она уже не могла контролировать собственную магию. Да, у нее не было дара творить иллюзии, но в этот момент сила испытываемых чувств (ее или Мирая?) была такова, что на стене заплясали тени.
Они складывались в причудливые узоры, переплетались, перетекали одна в другую.
Меч и змея. Знамя над древним замком. Сражение.
Маленький домик, затерянный среди других таких же. Трое осиротевших детей.
Сражения. Долгие, беспощадные. И он — Смерть в черненых доспехах на спине виверны — впереди.
Последний урок старого шамана. И вор, который умер, чтобы жили Дарин и Кайли. Она уже думала, что смогла надежно забыть об этом.
Что нам пепел, что рев дракона, если ждет где-то старый дом?
На кону пусть стоит корона, а потери залиты вином…
Сохранившие честь не плачут, осудить нас причины нет!
Бой окончен и это значит – пришло время уйти в рассвет.
Последние слова. Последние отброшенные сомнения.
Воин больше не поднимается в небо — его слишком боятся. Кто-то посеял зерна сомнения в темном императоре. Тот отсылает бывшего друга, боясь, что Черная Смерть желает захватить власть.
Гибнут его друзья и близкие. Предает родня. Исчезают дети. Падение. Бесконечное, вечное, мрачное. До самого дна. В ловушку.
А дети из последних сил выживают в огромном городе. Падает от усталости старшая, плачут от голода младшие. Приставания в тавернах, жестокость знати, постоянный страх привлечь внимание.
Лорд Проклинающий ждал тысячи лет. Одного шанса. И дождался.
Он нашел ради кого жить. Одна девочка, пришедшая к нему во сне, перевернула мир. А она отыскала то, на что уже и не надеялась — семью и защиту.
“Кровь и честь”. Теперь она поняла, что значит девиз Элигар. Кровные узы и честь рода превыше всего на свете.
Музыка затихла.
В почти гремящей тишине едва слышно раздались перешептывания. Напряжение сковало все тело. Неужели, все-таки сделала глупость? Но это стоило того. И даже прохождения этого испытания и недовольства императора или принцев. Просто потому, что она ощутила всей кожей — Мирая впервые отпустило. От него веяло умиротворением, а не холодом или гневом. И даже тоска куда-то отодвинулась, как и жаркая жажда мести.
И правильно, оторвать голову врагам он еще успеет, а собственный душевный покой всегда дороже.
Чего она никак не ожидала — так это того, что все мужчины в зале синхронно встанут и поклонятся, прикладывая ладонь к сердцу — дань уважения.
— Это так…
— Сейчас расплачусь, — прошептала одна из девушек.
— Думаю, слова здесь излишни, — голос Даркарена звучал, как и всегда, ровно, но она видела, как мерцали фиалковые глаза.
Какое восхищение, теплота… и еще одно чувство — жаркое, щемящее, таилось на их дне.
— Полагаю, возражений мы действительно не имеем. Моя глубочайшая благодарность за то, что вы подарили нам сегодня, миледи-наследница, — Ирий, словно скрывая собственные чувства, заговорил чрезмерно официально.
Ему, как одному из Проклинающих, безусловно, была близка история рода Элигар. Все три клана в свое время тесно общались, их связывали дружеские и даже семейные узы. Но когда-то род Шаэрон не сумел прийти на помощь роду Элигар, сам переживая тяжелые времена при воцарении малолетнего наследника. Борьба за власть — она такая.
Даркарен сделал шаг вперед. И еще один. Он приближался медленно, как хищник, который совершенно точно знает, что жертве уже не сбежать. Да и зачем? Жертва и сама может хищника покусать. Вполне действенно, уже даже опробовано.
От подобных воспоминаний Дари очень постаралась не рассмеяться и не покраснеть.
Даркарен все-таки подошел. Смотрит, как на леденец.
Наверное, она слишком засмотрелась в ответ, потому что пропустила тихое “ах”, прошедшее по рядам.
Морок Дарка Аргона исчез. Перед ней стоял ар-дарх Даркарен Неаррон.
Он поклонился — и поцеловал знак Зимы на ее запястье.
А тот… вспыхнул ярко-ярко — и дохнуло вдруг стужей, взвихрился непонятно откуда взявшийся снег. Запел, захохотал бубенцами чей-то голос. Мелькнули знакомые крылья зимнего духа. И все исчезло. Все, включая сам знак Зимы.
Остался лишь тонкий светло-голубой браслет, словно изморозь на запястье.
— Что ж, леди Дарнари, думаю, вы…
Но Дарк не успел договорить.
Резко вспыхнуло чувство опасности.
Леди Эльрита дарх Таро вдруг оказалась буквально в паре шагов от них, смотря пустыми, затянутыми белесой пленкой глазами.
В ее руке опасно-багровым светом сверкал странный камень, закованный в паутину металла. Он вызывал брезгливость даже на подсознательном уровне.
Почему? Она не понимала, а вот остальные… темные отпрянули. Если бы она не знала их характер достаточно хорошо, подумала бы, что испугались. Она видела отвращение на их лицах. И тщательно сдерживаемый гнев.
— Как вы это допустили?! — прошипел один из женихов в маске.
Даркарен оттеснил ее за спину, не давая больше приглядеться.
— Я подозревал с начала Совета, что ты не так прост, как кажешься, принц Даркарен, — изо рта девушки доносился совершенно другой голос. Мужской, уверенный, сочащийся злостью. Дарх Таро-старший. Арестованный советник. Что он сделал?! — ты все это время был здесь. Уже сделал свой выбор — и сторожил свою невесту, заодно, присматривая за всеми нами. Вы все считаете себя самыми умными. Чудно. Страшно понимать, что тебя обыграли, а, принц? Одно лишнее движение — и ты, и все вы, прекрасно знаете, что может сделать этот камушек. Ничуть не жаль стайку глупых куриц. Но…
Хриплый смех вызвал озноб. И только горячая ладонь темного, сжимавшая ее собственную, давала сил стоять и молчать. И не высовываться.
— Переходи к делу, — в голосе мужчины был только лед. И равнодушие.
— К делу… — было страшно видеть чужие пустые глаза. Да, она давно разочаровалась в Эльрите, но если та все это время была лишь заложницей интересов собственного отца, ее можно было лишь пожалеть. Прикажи самой Дари что-то подобное Мирай — смогла бы она ему противостоять? Другое дело, что Мирай бы с ней никогда так не поступил.
— К делу говоришь? — откровенно злобная ухмылка страшно исказила тонкие черты лица девушки. — Убей эту падаль из рода Элигар. Хорошо бы еще и старого мерзавца прихватить, но у тебя не хватит силенок с ним справиться, принц. Так что убей девчонку. Проклятый род не должен продолжиться.
Она слышала чужие жестокие слова, но страшно — нет — страшно совершенно не было. Не потому, что Дари не боялась смерти. Или верила, что Даркарен не променяет ее жизнь на жизни других девушек. Чем она лучше? Тем, что он выбрал ее? Что бы это ни был за камень — противник их переиграл.