— Лучше. Гораздо. И тошноты почти нет…
— Это хорошо, — она явно обрадовалась. — Просто замечательно. А какой срок?
— Шесть недель. От зачатия. Мне тут УЗИ делали, — я хихикнула. — Там пятнышко такое. Крошечное. Удивительно…
— Ага, — оживилась Леся. — А ты знаешь, что…
Минут пятнадцать она мне рассказывала, что происходит с ребёнком на шестой неделе внутри мамы. И так увлечённо… Сразу видно человека, который очень любит свою будущую профессию.
— Свет, — закончив свой рассказ, Леся вдруг понизила голос и спросила: — Ты на него очень сердишься?
— На кого? — я даже не поняла поначалу.
— На Макса.
— Не знаю, — ответила я честно. — Я просто стараюсь не думать. А что, ты знаешь, как…
— Нет. Я ничего не знаю. Я просто знаю Макса. Он может наломать дров. Но… Свет, он хороший человек.
Странно, но почему-то никакие ревнивые червячки больше не грызли мой мозг. Ну и хорошо. Я ведь всегда понимала, что эта ревность очень глупая…
— Я знаю, что хороший. Но Лесь… понимаешь, беременна-то я не от него.
— А… от кого? — спросила она, запнувшись.
— От мужа. Почти бывшего. Но тогда он бывшим не был.
Леся немного помолчала, громко вздохнула мне в трубку.
— Господи, как всё сложно.
Я улыбнулась. Да нет, почему же сложно? Всё предельно просто.
Какому мужчине нужен чужой ребёнок? Ещё и от нелюбимой женщины.
— Ладно, Лесь. Мне на уколы пора. Я позвоню, как выпишут.
— Хорошо, — вздохнула она ещё раз и отключилась.
Выписали меня не в четверг, как обещали, а в пятницу. Я вызвала такси и поехала домой. В пути страшно боялась, что меня вновь затошнит, но обошлось.
Накануне выписки лечащий врач провела со мной целую разъяснительную беседу, объяснив, что я должна выполнять все назначения и ни в коем случае не нервничать.
— Если кто начнёт вам нервы трепать, сразу шлите лесом, и всё, — посоветовала она, и я пообещала так и делать.
А вернувшись домой, я позволила себе немножко подумать о том, что меня беспокоило ещё в больнице, но что я старательно гнала прочь, пока не выздоровею.
Я должна была сказать Андрею. Это ведь его ребёнок…
Именно поэтому, после того как я сходила в магазин, наполнила холодильник едой, поела и помылась в родной ванне, я позвонила своему почти бывшему мужу.
— Алло, — голос его звучал обеспокоенно. — Свет, я тебя разыскивал на неделе… Ты где была?
— Болела.
— Что-то серьёзное?
Нет, ну не по телефону же…
— Да так. Слушай, я бы хотела с тобой встретиться. Ты можешь завтра? Скажем, в двенадцать?
— Могу.
— Тогда приезжай ко мне, пожалуйста, а то я сейчас не слишком выездная.
— Хорошо. Договорились.
Я положила трубку и глубоко вздохнула. Так, не нервничать. Всё хорошо, нормально, офигенно и замечательно. А будет ещё лучше.
И вообще… пойду-ка я посплю. А то после этих походов по магазинам так устала, ужас…
С этой мыслью я и направилась в спальню. Посмотрела на часы — шесть вечера. А, ну и пофиг.
Как говорил мой папа: «Больше спишь — меньше нарушений»…
Разбудил меня настойчивый звонок в дверь. Я застонала, открыла один глаз, нашла под подушкой мобильник и убедилась, что спала всего час.
Так. И какой гад меня разбудил? Убью!
Нет-нет, Светка, спокойнее. Всё офигенно, хорошо, замечательно… Вдох-выдох. Вот, молодец.
Я накинула халат поверх ночнушки и пошла ко входной двери. Посмотрела в глазок — и сразу весь мой аутотренинг полетел в бездну.
Макс.
Я начала легонько биться лбом об дверь. Что делать, что делать… Открывать или нет?!
— Света, — сказал вдруг Юрьевский, — я слышал, как ты протопала к двери. Открой, пожалуйста. Честное слово, я с миром.
Я потопталась нерешительно на одном месте, вздохнула, попытавшись успокоиться. Хрен мне!
— Ладно, — пробормотала и открыла дверь.
И сразу же застыла в изумлении. А потом чуть покачнулась, словно попытавшись упасть в обморок… И Макс шагнул вперёд, аккуратно обнимая меня и заглядывая в глаза.
— Ну что ты? Цветов никогда не видела?
— От тебя не видела, — ответила я хрипло.
Он улыбнулся и, наклонившись, легко поцеловал меня в щёку.
— Прости, — прошептал так искренне и горько, что я чуть не расплакалась, — я такой дурак. Обвинял тебя чёрт-те в чём. Это моё прошлое, Светик. И ты в нём не виновата.
Я не знала, что сказать. Просто стояла и смотрела на один-единственный цветок, который принёс Макс.
Гербера. Я всегда любила герберы.
— Светик… Прости… — шептал между тем Юрьевский. — Я правда всё понял…