Ох, сладко-то как…
— Светик, — он вдруг нахмурился, оторвавшись от меня, и посмотрел в глаза, — только… Ты же поняла, что я сам никогда не смогу… Я тебе такой нужен? Ты честно скажи, я не обижусь.
— Дурак ты, Макс, — вздохнула я, обнимая его изо всех сил. Выхватила кольцо и нацепила себе на палец. — Ты будешь мне нужен даже без рук и без ног. В любом виде.
— В любом?
— В любом. Я, видишь ли, тоже максималистка оказалась.
Он засмеялся, опять меня поцеловал, подхватил на руки и понёс в комнату.
Наверное, любить.
Я оказалась права. Меня положили на диван, раздели, зацеловали с ног до головы — и этот человек мне когда-то говорил, что не целуется! — и затискали до умопомрачения.
А потом заявили:
— А тебе, наверное, сейчас нельзя сексом заниматься? — и посмотрели на меня глазами кота из Шрека.
Я только тогда вспомнила, что Макс прав. И расстроилась до ужаса.
— Да… нельзя…
— Ничего, Светик. Ты же знаешь, какое у меня хорошее воображение. Сейчас я его задействую…
Он поставил меня на четвереньки, сам встал сзади… а в следующую секунду я вздрогнула, потому что Макс буквально зарылся в меня лицом и начал лизать. Сначала попку, потом обвёл языком вход в меня, и через мгновение я ощутила там его горячий язык.
Рукой Макс нащупал клитор и начал ласкать его круговыми движениями, из-за чего у меня дрожали ноги и руки, а по телу словно электрические разряды проходили…
— Сладкая… моя девочка… — шептал он, и от этого горячего шёпота я возбуждалась ещё больше.
Но доводить меня до края Макс не стал, наверное, опасаясь последствий. В последний раз провёл языком по влажным складочкам, поцеловал ягодицы — и отстранился.
— Всё. Когда врачи разрешат, тогда и будем дальше, — сказал, переворачивая меня на спину, лицом к себе.
— А может… — протянула я, нащупывая рукой его совершенно каменный член, который уже почти разрывал трусы. — Может, мне тебе сделать…
— Нет, — ответил Макс твёрдо, убирая мою руку. — Это будет нечестно.
— Честный ты мой, — умилилась я, целуя его в губы. — А я вот у тебя нечестная.
— В смысле?
— Я Андрею про ребёнка не сказала. Не смогла. Они с Сашей только начинают строить отношения, не хочется их разрушать. И от этой правды никому лучше не станет…
Макс явно обрадовался.
— Вот и хорошо. А то ещё вернуть тебя захочет…
— Я не хочу возвращаться. Я давно это поняла. Я хочу быть с тобой.
У него был такой счастливый вид. И глаза казались не стальными, а очень-очень тёплыми.
Я никогда не думала, что серый цвет может быть тёплым… Оказывается — может.
Развод я получила через две недели. Мы с Максом договорились, что он приедет к окончанию процедуры, чтобы отвезти меня домой.
Увидев Юрьевского, мой бывший муж помрачнел, а потом усмехнулся и процедил:
— Уже и мужика себе нашла. А я считал тебя приличной. А ты cу…
Договорить он нe успел. А я не успела и рта раскрыть. Макс метнулся вперёд — и Андрей отлетел назад, проехав задницей по асфальту пару метров.
— Уx, — только и сказала я, а Макс уже аккуратно за локоток уводил меня прочь и сажал в машину.
Минут пять я переваривала случившееся, а потом съязвила:
— Ты же мне когда-то говорил, что вступаться за какую-то там женщину совершенно не в твоём стиле?
Макс улыбнулся, посмотрел на меня иронично.
— Ты не какая-то там. Ты моя женщина.
И я растаяла. Целиком и полностью.
Ваня родился через семь месяцев. Здоровый, крепкий малыш.
Я никогда не видела настолько сумасшедших папаш, каким стал Макс. Сына он просто обожает, на руках готов носить круглые сутки. И тот отвечает ему абсолютной взаимностью.
Через некоторое время после рождения Ваньки я заметила одну удивительную странность. Глаза у него вдруг начали превращаться в серые… Сейчас они немного светлее, чем у Макса, но всё-таки похожи.
Я знаю, что это просто совпадение. Но иногда, когда я смотрю на них обоих, мне почему-то кажется, что это божий промысел.
А потом у Вани появилась сестра. Мы взяли трёхлетнюю девочку из детского дома, когда сыну исполнился год. Макс увидел про неё пост в одной из соцсетей, позвал меня, ткнул в монитор и сказал:
— А давай, она будет нашей дочкой?
Так что в настоящее время любимое занятие моего мужа — качать обоих наших детей на руках. Ванька хватается за одну руку, Оля — за другую, и оба взмывают в воздух. И визжат.
А Жулька и Боня скачут рядом и радостно лают.