Короткие гудки были ей ответом. Они с монотонной обреченностью разбивались об ее сознание. Барбара ждала не меньше пяти минут, а затем опустила трубку на рычаг.
Время тянулось ужасно медленно. Когда прошел еще час, Барбара уже не находила себе места от беспокойства. Она подошла к окну и долго стояла, глядя на улицу, на огни находящихся неподалеку домов, на свет фонарей и проезжающие по дороге машины. Девушка надеялась, что вот сейчас, наконец, к подъезду офиса подкатит сияющий Макс.
В квартире было темно. Макс погасил весь свет и взглянул на развязно мигающий зеленым циферблат электронных часов.
Молодой человек стоял у окна и с высоты десятого этажа рассматривал ночной город, переливающийся всеми цветами радуги.
Он стоял и размышлял о себе и о своей жизни.
Через час Максу предстояло отправиться за Барбарой, а через два часа он будет уже женат. Сия жертва должна была изменить его, надо сказать, довольно нудную жизнь к лучшему. Во всяком случае, он на это очень надеялся. Макс по-своему любил эту женщину, спасшую ему когда-то жизнь. Но чувства его, на самом деле, не были столь глубоки, как чувства Барбары. Скорее, их можно было бы назвать симпатией. Да, именно так. Симпатией. Хотя он прилагал все усилия, чтобы она видела его безграничную, бушующую, словно океан во время шторма, страстную любовь.
Он был очень честолюбивым человеком. И когда в одной из командировок встретил Луэллу и, ближе познакомившись с ней, выяснил, какое место в обществе занимает ее отец, сразу же принялся очень напористо и настойчиво обхаживать ее.
Еще в ранней юности Макс решил для себя, что любым способом, всеми правдами и неправдами, он добьется того, чтобы карьера его шла в гору и достигла бы в результате больших высот.
Встретив Луэллу, Макс понял, что это его шанс. У Барбары тоже, конечно, был очень влиятельный отец, который, если бы захотел, мог сделать практически все что угодно. Но сама Барбара была вовсе не тем человеком, который стал бы просить у кого-либо что-либо. И скорее всего, она ни за что не согласилась бы принимать подобного участия в его судьбе, хотя ей стоило сказать лишь слово. Ведь ее отец души в ней не чаял. Другое дело Лэулла. Та просто потеряла из-за него голову и готова была сделать все, лишь бы только ее любимый Макс женился на ней. Что он и сделал. Ах, какая была свадьба! Какая свадьба! Какие люди жали ему руки и трепали по плечу! Но он-то спиной ощущал их взгляды. Взгляды итальянцев. Это, конечно, была чудная партия. Вдвоем с Луэллой они составляли не худший альянс. У нее — положение, у него — честолюбие и прекрасно работающие мозги. Макс не сомневался: ему нужен лишь толчок, и уж тогда он покатится по дороге жизни так, что остановить его не сможет никто. И поднимется до самого высшего ранга на лестнице карьеры. Америка — страна равных возможностей, особенно для стопроцентных янки. Нужен лишь толчок, и все пойдет как по маслу.
Потом начались неприятности. Сначала Макс узнал, что Луэлла беременна от него и отец ее, Джино Бонатти, вне себя от бешенства. Этого Макс понять не мог. Он-то думал, что влиятельный дедушка обрадуется известию о скором рождении внука, но вышло совершенно иначе.
Джино Бонатти сразу принял Макса не очень- то тепло и любезно. Он был истинным сицилийцем и буквально обожал свою единственную дочь. Джино считал, что Макс для нее абсолютно не пара. Всю жизнь он мечтал о том, чтобы его красавица дочь вышла замуж на настоящего итальянца, предпочтительнее из их круга. Но то, что она полюбила именно американца, сводило Джино с ума. Бонатти был очень умным и проницательным человеком. Он прекрасно видел и понимал, для чего Макс так настойчиво пытается влезть в их общество.
Что же, старик не ошибался. Кем-кем, а слепцом-то его не назвал бы никто.
Однажды он даже чуть не разругался с Луэллой, когда откровенно высказал ей все, что думает о Максе. Девушка закатила настоящую истерику, заявив, что любит его, жить без него не может и, если отец будет мешать ей, она покончит с собой или сбежит вместе с Максом.
Поддавшись на уговоры дочери, Джино решил некоторое время понаблюдать, что же получится из этого, как он считал, никчемного брака. Но отношения между Максом и Луэллой, казалось бы, складывались неплохо. Девочка была счастлива, и Джино стал понемногу успокаиваться.
А потом Макс, проходя однажды вечером мимо кабинета Джино, услышал разговор, доносившийся из-за закрытой двери. В смысл он не вникал. В кое-каких делах лучше не знать слишком многого, иначе можно поплатиться головой, однако вполне отчетливо разобрал, как кто-то несколько раз назвал Джино «доном». Нельзя сказать, что Макса это сильно удивило. Напротив, он даже обрадовался. Его домыслы, — и только домыслы, — получили реальное подтверждение. Но Макс находил, что это вовсе не так уж и плохо. Ведь, говоря по совести, кто в этом бренном мире пользуется наибольшим влиянием? Только не конгрессмены. Макс с детства уяснил для себя: наибольшей силой обладает тот, у кого в руках пистолет. Дон Бонатти оказался именно таким человеком. И Макс, в общем-то, был этому рад.