Теперь надо было понять, как с выгодой для себя воспользоваться полученной информацией. После недолгих размышлений он решил поступить так, как подсказывала ему нетерпеливая натура.
На следующий вечер Макс зашел к дону и попросил разрешения поговорить с ним. Бонатти согласился, хотя от Макса не укрылось выражение брезгливого недовольства, появившееся на лице тестя. Он почувствовал ярость. В этом- то и заключалась ошибка, едва не стоившая ему впоследствии жизни. Макс забыл данное самому себе когда-то слово: никогда не позволять чувствам брать верх над разумом. Но тогда-то он надеялся на здравый смысл Джино Бонатти. Не мог же этот мафиози убить мужа собственной дочери. Макс чувствовал себя в достаточной безопасности. Однако он слишком уважал себя, чтобы позволить итальянцу, кем бы он там ни был, разговаривать с собой в подобном тоне и с подобным выражением на лице. Макс позволил себе лишь намек на то, что знает некоторые нелицеприятные факты из жизни тестя. Лицо дона Бонатти сперва напряглось, а затем уж приобрело равнодушно-отсутствующее выражение. И это напугало Макса куда больше, чем ярость или неприкрытая злоба. Эмоции уходят и угрозы, высказанные в бешенстве, вместе с ними, а решения, принятые хладнокровно, осуществляются почти всегда.
Дон Джино Бонатти объяснил молодому американскому зятю, что все его знания ничего не дадут, равно как и угрозы, и что, вообще, дон не тот человек, которого легко напугать. Тем более, такими мальчишескими средствами. Видимо, зять его с кем-то спутал. Он вовсе не босяк из Бронкса. И не торговец наркотиками или шлюхами.
На следующий день Макс, как обычно, отправился на работу. С трудом досидев до обеденного перерыва, он подхватил свой дипломат, в котором не было ничего, кроме документов, и ближайшим же рейсом улетел из этого города, подальше от семьи Бонатти. Хотя, уже сидя в салоне самолета, ему вдруг пришла в голову мысль о том, что вряд ли этот его поступок останется безнаказанным. Ведь Джино тут же взбредет в голову, что его прелестная дочка навеки опозорена. Тем не менее, оставаться в доме после подобного разговора было равносильно самоубийству. В конце концов, дон Джино Бонатти сам виноват. Не так уж много от него требовалось.
Теперь же Макс решил, что лучше и безопаснее вернуться к Барбаре. Она без ума от него и, хоть она и не любит обращаться за помощью к родителям, рано или поздно ему удастся заставить ее сделать это. Но даже сейчас в этом союзе будет один бесспорный плюс — Барбара не дочь мафиози и общение с ее отцом не навлечет на него смертельной опасности. Около двух месяцев Макс умело путал следы, прятался, переезжая из города в город, ночуя в задрипанных грязных мотельчиках. В то же время он постарался выяснить все о Барбаре.
Когда Макс вернулся в Кливленд, чтобы осчастливить Барбару своим внезапным возвращением и вновь начать убеждать ее в своей безграничной любви, его ждало потрясение. Он не смог отыскать девушку ни дома, ни на работе. А в фирме, куда он пришел, разыскивая ее, ему сообщили, что Барбара выходит замуж и сейчас у нее небольшой отпуск в связи с этим событием. Узнав же, за кого она выходит замуж, Макс почувствовал, что забрел в тупик. Его мир рушился, словно карточный домик.
«Мафия! Боже мой, — думал он, — кругом мафия! Как это я раньше этого не замечал?! Казалось, что кругом в большинстве своем нормальные люди. А выходит, что все как раз наоборот. На каждом шагу мафия! Господи, неужели от этих дерьмовых итальяшек никуда нельзя укрыться? Неужели они вездесущи?!»
Максу стало очень жаль себя и даже немного жаль Барбару. Ведь она, выходя замуж за Гарри, совершенно ничего не знала о том, чем занимается его отец, в какое болото она попадает.
Макс кинулся по ее следам, и ему удалось найти ее в Монте-Карло, в шикарном отеле «Эскалибур», прожигающей в казино деньги своего будущего мужа. Выглядела она вполне счастливой, а Гарри просто таял от любви к ней.
И хотя Макс прекрасно знал, чем занимается отец новоиспеченного жениха, он был практически на сто процентов уверен, что даже если он сейчас уведет Барбару прямо из-под венца, на этом все беды закончатся, дальнейших неприятностей не последует. Ведь Гарри просто без ума от нее и ни за что не позволит отцу испортить ей жизнь. Кроме того, в отличие от Луэллы, он обладал куда большей свободой суждений. Единственный сын своего отца, Гарри мог «нажать» на Салотти, чтобы тот успокоился и не жаждал отмщения. Тем не менее, Макс купил квартиру в Провиденсе на вымышленную фамилию.