У Джастины создалось впечатление, что Барбара не дышит.
— Как ты себя чувствуешь, доченька? — спросила она девушку.
— Я умерла, мама, — вдруг тускло сказала та. — Я умерла. Они уже здесь. Мне пора идти.
— Кто, милая?
В душе Джастины шевельнулось сострадание. Хотя на пути ее чувства моментально возникла подсознательная преграда: из-за Барбары убили человека. Она сама согласилась на это...
— Они...
Голос девушки стал тихим, сошел почти на шепот. Джас с трудом различала его в монотонном гуле толпы.
— Они... — повторила Барбара. — Люди без лиц. И все здесь залито кровью. Все. И платье Элен тоже. И мое. Я умерла, мама. Неужели ты этого не видишь?
Острая, как спица, жалость пронзила сердце матери. Она обняла дочь, привлекла к себе и начала укачивать ее, как младенца.
— Господи... — шептала она. — Господи...
И неожиданно слезы хлынули у нее из глаз. Соленые дорожки сползали по щекам Джастины и падали в волосы Барбары, замирая на них капельками росы.
Полицейский автомобиль обогнул терминал «А» и медленно покатился по парковочной дорожке мимо метеобашни, диспетчерской вышки, к терминалу «В». Сидящий за рулем патрульный внимательно вглядывался в людской поток. Еще один полицейский примостился рядом с ним на переднем сиденье. Сзади, на сиденье для задержанных, вольготно развалился громила в сером плаще. Все трое ощупывали толпу настороженными взглядами.
У терминала «В» машина остановилась. Водитель снял с панели рацию.
— «Центральная»? Это «двадцать седьмая». Проверь, когда ближайший рейс на Сидней?
— Подожди, «двадцать седьмая». Ага, вот. В одиннадцать шестнадцать. Рейс ноль-два-четыре, компания «Скаймастер».
— Отлично. Спасибо, «Центральная».
Водитель наклонился вперед и принялся рассматривать таблички с названиями авиакомпаний, укрепленные за огромным витринным окном.
— «Дельта», «Америкэн иглз», «Ю. С. Экспресс»... Ага, «Скаймастер», терминал «В». Похоже, мы обратились по адресу, парни. Пошли!
Все трое вышли из машины и зашагали к стеклянным дверям...
... Лион протянул улыбающейся девушке кредитную карточку и получил три пестрых билета с изображенной на них эмблемой авиакомпании и надписью: «Скаймастер».
— Три билета до Сиднея, первый класс, рейс ноль-двадцать четыре, вылет в одиннадцать шестнадцать, — сообщила девушка, возвращая карточку бледному Лиону.
Тот кивнул.
— Благодарю вас, мисс.
— Пожалуйста. Мы будем рады увидеть вас еще раз в числе наших пассажиров.
Улыбка ее стала еще шире.
«Этого не будет, — подумал про себя Лион. — Никогда. Думаю, мы больше не ступим и шага из Дрохеды».
Сунув билеты и карточку в карман, он повернулся и почти налетел на крепкого, рыжеволосого ирландца в полицейской форме. Тот коснулся пальцами козырька фуражки:
— Прошу извинить. Мистер Хартгейм?
— Да, — подтвердил Лион. — Это я.
— Вам необходимо пройти в медпункт. Это в соседнем терминале.
— А что случилось?
— С вашей дочерью что-то произошло. По- видимому, какой-то приступ на нервной почве. Точно не знаю.
— О, Господи, — выдохнул Лион. — Где это, вы говорите?
— Терминал «А». В правом дальнем углу увидите вывеску.
— Спасибо, офицер.
— Не за что. Поторопитесь, они там.
— Они?
— Конечно. Ваша дочь и жена, — кивнул ирландец.
— Ах, да, конечно. Разумеется. Еще раз спасибо, — торопливо пробормотал Лион и, расталкивая толпу, побежал к дверям.
Теперь по плану ирландец должен был идти к машине и ждать остальных, но он вместо этого принялся крутить головой, отыскивая кого-то в бурлящей круговерти туристов. Наконец, он нашел того, кого искал, и быстро направился в зал.
... — Миссис Хартгейм?
Джастина подняла глаза и с удивлением увидела невысокого коренастого патрульного. Тот нависал над ней, глядя женщине в лицо. Фу- ражка на его голове сидела неровно, с каким-то пижонским шиком.
— Что вам угодно? — спросила она.
— Мистер Хартгейм, Лион Хартгейм ваш муж?
— Да. Что с ним? — встревожилась Джастина.
— Он упал и сильно повредил голову.
Женщина застонала, прикрыв глаза.
— Не беспокойтесь, это не очень серьезно. Но все-таки вам лучше пройти к нему. Он в медпункте, в терминале «А». Как войдете, направо и в дальнем углу.
— Но... Господи, у меня дочь...
— Не волнуйтесь, миссис, я могу побыть с ней, пока вы сходите к мужу.
Джастина нерешительно переводила взгляд с патрульного на Барбару. Ей не хотелось оставлять дочь одну, но Лион... ему плохо. Что же делать?