То, как она обошлась с Гарри, было по меньшей мере непорядочно с ее стороны, если не сказать иначе. Подло! Вот верное слово. Ведь он на самом деле сделал для нее много хорошего и доброго в самые трудные для нее минуты. Когда ей было нужно чье-то плечо, на которое она могла бы опереться, Гарри, не задумываясь, подставил свое. Он сделал все, чтобы она ожила.
«О, Господи, что же ты натворила, — беззвучно прошептала Барбара. — Что же ты натворила!..» Когда они вошли в его квартиру в Провиденсе, Макс широко, по-хозяйски улыбнулся и сказал: — Добро пожаловать домой, дорогая. Голос его был таким красивым, что ей приходилось бороться с искушением. Она чувствовала его горячий взгляд, ощупывающий ее лицо и фигуру в молчаливом восхищении. А ей вдруг стало грустно. — Тоска по твоему благородному обожателю не принесет тебе пользы, любовь моя. — Не нужно, Макс. Эти слова не делают тебя сильным. Глаза его потемнели. — Теперь ты навеки связана со мной. — Я это прекрасно знаю, — ответила она мрачно. — Неужели ты хоть чуть-чуть не рада своему
возвращению? — прошептал он срывающимся голосом.
— Наверное, рада. Немножко. — Если бы ты знала... Если бы ты только знала. — Знала — что? — нахмурилась Барбара. — Я знаю то, чего не знаешь ты! — Что же? — воскликнула она. Макс закурил и прошелся по небольшой уютной гостиной. — Выпьешь чего-нибудь? — Что? — требовательно переспросила девушка. — О чем ты говоришь, Макс? Договаривай, не нужно мучить меня. — Хорошо, хорошо, дорогая. Я все скажу тебе. Все, что знаю сам. Он подошел к бару и налил себе в стакан бренди. — Не тяни, Макс, умоляю тебя! — О’кей, о’кей. Ты знаешь фамилию Гарри? — Симпсон, — холодея от недоброго предчувствия, ответила девушка. — Это фамилия его матери. Она американка. А фамилию его отца ты знаешь? — Нет, — Барбара зябко поежилась. — А какое это имеет значение? — Его фамилия — Салотти. Он — итальянец. Сицилиец. — Ну и что? — Ты ничего не поняла? — прищурился Макс, делая еще один глоток. — Ну хорошо, я объясню подробнее. Гарри говорил тебе когда-нибудь, чем зарабатывает на жизнь его отец? — Да, — с облегчением улыбнулась девушка.
— У него юридическая фирма.
— Официально. Фирма — прикрытие. А зарабатывает Джакопо Салотти тем, что убивает людей! — Как? — спросила Барбара, чувствуя, как ледяной, липкий страх окутывает ее, словно кокон. — Как? Этого не может быть! Ты просто пошутил, Макс. Скажи, что ты пошутил? Это злая шутка. Очень злая. — Это не шутка, девочка, — покачал головой он, допивая остатки бренди и закуривая новую сигарету. — Джакопо Салотти торгует наркотиками, шлюхами и содержит половину подпольных игорных домов в Нью-Йорке. Он контролирует торговлю, грузовые перевозки, тотализатор и, как я уже говорил, убивает людей. Он — один из самых страшных мафиози Нью-Йорка. Так что, девочка, я спас тебя от смерти. От верной смерти. — Постой, постой, — попыталась ухватиться за спасительную соломинку Барбара. — Ну, допустим, что ты не ошибся и все это реальность, а не чей-то идиотский вымысел. Откуда тебе-то это известно? — Ты мне не веришь, — констатировал Макс.
— Хотя, это не удивительно. Ничуть. Ну ладно, я скажу тебе, откуда у меня такие сведения. Твой жених Гарри сам растрепал об этом на одной вечеринке, когда упился до полусмерти.
— Он бравировал! — чуть ли не крикнула девушка, чувствуя, как земля уходит у нее из-под ног. — Гарри шутил! — Поначалу и я думал так же, но однажды нам с ним вместе пришлось лететь в Нью-Йорк. Ты бы видела тех ублюдков, что встречали его в Ла Гуардиа! Как вспомню их, так до сих пор мороз по коже. Они встречали твоего жениха прямо у трапа, на трех черных «континенталях». И полицейские брали «под козырек», когда... они проезжали мимо. — А это-то ты откуда знаешь? Макс помялся: — Гарри предложил подбросить меня до города, а я согласился. У каждого из этих парней по пушке в наплечной кобуре. Кстати, у его отца настоящий дворец на Лонг-Айленде. И яхта стоимостью, как минимум, десять миллионов долларов. Может быть, юристы и зарабатывают такие деньги, да только что-то я о таких не больно-то часто слышал. Да и вряд ли обычного юриста, даже очень богатого, охраняет целая армия с помповыми «ремингтонами» двенадцатого калибра в руках. — О, Боже... — Да, это все правда. Клянусь тебе. Кстати, после той вечеринки, на которой Гарри так неосторожно молол языком, его отец лично приехал в Гарвард и отделал сыночка так, что мама родная не узнала бы. Ты ведь помнишь, что он неделю не появлялся на лекциях? — Конечно. Да и потом синяки были видны, — испуганно подтвердила Барбара. — Вот-вот. А теперь самая потрясающая новость. В тот день, когда ты подобрала меня у кампуса... Это сделал вовсе не мой приятель. — А кто же? — Ты уверена, что хочешь это знать? — прищурился Макс. — Говори, — просто сказала девушка. — Один из ублюдков семьи Салотти. Он встретил меня, когда я возвращался с вечеринки, и посоветовал забыть то, что я слышал от Гарри. Свои слова этот человек подтвердил очень серьезными аргументами, а в конце добавил, что если я стану болтать, меня найдут с дырой в голове или, что более вероятно, не найдут вообще. — Почему же ты не обратился в полицию? — Половина полицейских работает на мафиози. Не только на Салотти. Но ведь они все знают друг о друге. — Господи, господи... Что же нам делать? Барбара вдруг зарыдала, уткнувшись лицом в ладони. Макс тут же принялся успокаивать ее, гладя по волосам и шепча: — Не волнуйся, дорогая. Не волнуйся. Все обойдется.
*
В течение нескольких дней отношения между ними были очень странными. Барбара то страстно любила Макса, то, напротив, начинала относиться к нему очень сдержанно и холодно. К ней вдруг вернулись муки ревности к прошлому, к той женщине, которая отняла у нее когда-то Макса и которую она никогда даже не видела. — Ты увез меня, — сказала она как-то, — нарушил мою жизнь, увез от Гарри, отец которого крупный мафиози, и бог знает, что ему придет в голову. Я рискнула всем ради тебя, а что, если тебе опять встретится какая-нибудь женщина и ты снова оставишь меня? Макс, я так боюсь, — в голосе ее слышалась предательская дрожь. Она опустила глаза, не давая себе расплакаться. — Чего ты боишься? — спросил Макс. — Я боюсь быть здесь с тобой. — Ты хочешь вернуться к Гарри? Или ты счастлива здесь? — Я счастлива. Очень счастлива, — призналась девушка, избегая его взгляда.— Но мне трудно убедить себя в том, что ничего больше не случится, что я снова не потеряю тебя. — Ничего не случится, — ответил ей Макс. — Если ты начнешь, наконец, доверять мне. Неужели ты думаешь, что ты одна рисковала? Я прожил все эти годы с женщиной, которую абсолютно не любил, и хочу забыть прошлое. Я понял, что совершил тогда глупость, и вернулся за тобой. У отца Гарри ненавидеть меня куда больше причин. Но я обвел их вокруг пальца. Об этой нашей квартире никто не знает. Она куплена на чужое имя. Салотти никогда не отыскать нас, даже если он задастся подобной целью. Но, скорее, отец Гарри всыплет как следует своему сыночку, чтобы не упускал невест из-под венца. Хотя, в любом случае, тебе не о чем волноваться. Успокойся. Я останусь с тобой. Теперь навсегда. Он подошел к ней, и она ощутила дрожь от его прикосновения. А его сильное тело содрогнулось, когда он крепко обнял ее и поцеловал. Он встал на колени и нежно поцеловал ее грудь. Барбара закрыла глаза, чтобы не видеть его, но поцелуи имели невероятную власть над ней. Тело ее уже готово было поддаться, в то время как разум все еще оказывал сопротивление. — Пожалуйста, отпусти меня сейчас. Я хочу спать, — устало произнесла она. — Я тоже, — ответил он с хитрым блеском в глазах. — Наконец-то мы с тобой нашли общий язык. — О, я не это имела в виду. — Конечно, это, дорогая, — он улыбнулся ей так, что сердце ее еще сильнее забилось. Она сделала еще одну неуверенную попытку освободиться, но он поднял ее на руки и отнес в спальню. Она слышала сумасшедшее биение его сердца и неровное дыхание. Он поцеловал ее с таким пылом, что все мысли вылетели у нее из головы. Была лишь темнота вокруг и его мягкие и вместе с тем требовательные губы, которые покрывали ее тело страстными поцелуями. Он вновь и вновь повторял ее имя, и Барбара чувствовала, как пальцы его расстегивают пуговицы на блузке. Ей доставляло огромное наслаждение тепло его рук, ласкающих ее тело. И Барбара невольно застонала, когда он остановился. Он ласкал ее до тех пор, пока она, наконец, не взмолилась: — Люби меня! Пожалуйста, люби меня. Он взял ее с безумной трепетной жадностью. Оба они ощущали восторг, достигнувший неизмеримых высот. Когда Макс уснул в ее объятиях, она лежала, глядя в его лицо, и ей было очень хорошо. Барбара отлично понимала, что любовь их никогда не расцветет, если она будет замыкаться и ревновать по каждому поводу. Однако туманная мысль о том, что произошедшее однажды вполне может повториться и тогда она останется наедине со своими страхами, наполняла душу девушки мрачной тоской. В такие минуты взгляд ее замирал, и она, задумавшись, становилась угрюмой и замкнутой. Но выпадали и другие минуты, в которые Барбара заливисто смеялась или стонала от счастья, забыв обо всем на свете. «Тебе нужно снова потерять голову и любить его», — такой рецепт она однажды прописала сама себе. Да, потерять голову и любить.
И тогда уйдут страхи и исчезнут ночные кошмары. Они снова будут счастливы, совсем как раньше...
— Я люблю тебя, Макс. Я всегда любила тебя и всегда буду любить. Все это время для меня не существовало никого, кроме тебя, — шептала девушка своему возлюбленному. Он нежно прижался к ней губами. — Впервые, когда я встретил тебя, ты спасла мне жизнь. Ты неоднократно говорила мне, что хотела бы ненавидеть меня. А я, как ни старался, не смог забыть тебя и всегда был уверен, что случившееся можно исправить. И Барбара целовала Макса в губы и проводила рукой по его волосам. Была ли она счастлива в данную секунду? Наверное, да. Наверное.
*
Неделя проходила за неделей. Барбара чувствовала, как прошлое отступает, оставляя ее душу, и время залечивает, казалось бы, неизлечимые раны. Прошедшее время было очень важным для них обоих. Они вновь учились любить друг друга. И Барбара стала с радостью смотреть в будущее. Но, несмотря на их нынешние великолепные отношения, девушку все же мучило смутное беспокойство. Она никак не могла поверить, что ее счастье с Максом может быть прочным. Все было слишком хорошо, чтобы оставаться таким слишком долго. И хотя мысли о Джакопо Салотти развеяли уходящие дни, тревога, иногда поднимающаяся в ее душе, ощущалась, как некое надвигающееся из темноты чудовище. И каждый раз, когда Барбара пыталась рассказать о ней Максу, тот говорил в ответ: — Верь в будущее, Барбара. Верь в меня. Верь в нас. И она очень старалась верить. — Знаешь, — как-то сказал он, — по-моему, тебе необходимо устроиться на работу. Похоже, тебя угнетает бездействие. Ты привыкла думать, искать какие-то лазейки в законах, или, напротив, как заткнуть их, как повернуть то или иное дело, какие аргументы привести, какие факты вытащить на свет, а о каких лучше промолчать. Словом, привыкла к нормальной работе практикующего юриста. Не находя же точки приложения усилий, он проецирует процесс на обыденную жизнь. — С каких это пор я попала в число твоих клиентов? — засмеялась девушка. — Я надеялась, что необходимость в посещении врача еще не так заметна. Наверное, ошибалась. — С тех самых пор, дорогая, — улыбнулся Макс в ответ, — как мы с тобой обосновались в этой квартирке. Ты думаешь, я слепой? — Я этого не говорила. — И слава Богу, — подхватил он. — Но только слепой не заметил бы, что ты постоянно мрачнее тучи. Попробуй устроиться на работу.
Как только ты займешься привычным делом, хандра исчезнет сама собой, уверяю тебя.
— Ты так думаешь? — Конечно. Иначе, зачем бы мне говорить все это. Подумай над моими словами. Барбаре не пришлось размышлять слишком долго. Она сразу же после начала разговора поняла, что Макс прав. При мысли о работе сердце ее забилось, как у птицы, угодившей в силки. Конечно! Как же столь простой выход не пришел в голову ей самой? Работа — лучшее средство от меланхолии. Весь вечер Барбара провела за мечтами о том, как изменится их жизнь после того, как она устроится в какую-нибудь небольшую юридическую контору Провиденса. У нее достаточный опыт, хорошая практика и прекрасный диплом... Барбара написала письма Элен в Рим и матери в Голливуд, чтобы сообщить им свой новый адрес, а заодно и поделиться радостной новостью: они с Максом снова вместе. Представляя, как обрадуется Джастина, девушка улыбалась. Похоже, Что у них, и правда, все будет прекрасно. Да. Иначе просто и быть не может. На следующее утро, одевшись в свое лучшее платье, купленное ей совсем недавно Максом в «Блюмингдейле», она отправилась в обход по юридическим конторам Провиденса. В сумочке у Барбары лежал длинный список, почерпнутый ею из телефонной книги. В этом сравнительно небольшом городе, похоже, на каждого жителя приходилось по персональной юридической фирме. В первой же фирме Барбаре отказали с порога, сославшись на жесткую конкуренцию и полное отсутствие рабочих мест. Во второй было то же самое, с той лишь разницей, что ей порекомендовали обратиться за работой в профсоюз юридических работников. В третьей заинтересовались, но попросили предъявить диплом, и лишь в этот момент девушка с ужасом вспомнила, что почти все документы она оставила у Гарри. В том числе и диплом. В четвертой, равно как и в пятой, шестой и седьмой, узнав о «пропаже» сумочки с документами, даже не сочли нужным разговаривать. Барбара вдруг поняла, что все ее мечты не более чем мыльный пузырь. Тлен. С ней просто-напросто не станут разговаривать, не говоря уж о том, что никто не согласится взять ее на работу. Все рухнуло. Для очистки совести Барбара зашла еще в три фирмы, но и там ей отказали. «Без документов не может быть даже предварительного разговора», — примерно так сказала девушка, неулыбчивая, чопорная секретарша в «Адвокатской конторе Тейлора». Повсюду Барбару ждало одно и то же. Диплом и рекомендации с прошлого места работы. Диплом и рекомендации. Диплом и рекомендации. Она почувствовала, что начинает ненавидеть два этих слова. Уже вовсе безо всякой надежды, скорее, ведомая упрямством и отчаянием, девушка зашла в «Юридические услуги Райта, Джефферсона и Лоуда». И тут судьба смилостивилась и улыбнулась ей еще раз. После недолгих переговоров с секретарем ей предложили пройти к мистеру Лоуду. Лоуд оказался невысоким, почти совсем седым, худощавым мужчиной. Возраст его можно было с трудом подогнать под понятие «средних лет», хотя «в почтенных годах» подошло бы куда больше. Длинный нос и необычайно пушистые белые брови — вот что бросалось в глаза посетителю. В то же время чуть припухлые губы говорили о мягком характере, а глаза смотрели вполне добродушно. — Вы относительно работы, мисс? — спросил Лоуд, как только девушка переступила порог его кабинета. — Да, мистер Лоуд. Я как раз ищу место. Но у меня возникла непредвиденная проблема. — И в чем же она заключается? — поинтересовался старик. — У меня пропали документы. Диплом и рекомендательные письма. — Угу. А где вы работали раньше? — В юридической фирме «Салливан и сыновья» в Кливленде. — Это в Массачусетсе?