— Макс написал во взятой у Элен записной книжке адрес и номер телефона. — Вот, возьми это и сейчас же поезжай к нему. Он посоветует тебе, что дальше делать. Скажи ему просто, что я просил помочь.
— Не знаю даже, что бы я без тебя делала,
— благодарно произнесла Элен, вздохнув при этом с видимым облегчением.
Покружив немного по городу, Элен нашла, наконец, нужный ей дом. Когда девушка позвонила, дверь ей открыл серьезный, очень элегантный молодой человек. Строгий костюм- тройка и дорогой галстук от Версаччи придавали ему респектабельный вид, но очки с толстыми линзами немного портили впечатление, делая мужчину более мягким, чем следовало адвокату. — Здравствуйте, — сказала Элен, улыбаясь. — Здравствуйте, сеньора. Кого прикажете благодарить за столь прекрасное явление? — Благодарите своего друга Льюиса. – — A-а, старина Льюис! Как, кстати, у него дела? — Не очень хорошо. Он в больнице. — Что-нибудь серьезное? — поинтересовался встревоженно молодой человек. — А вы навестите его и сами увидите. Я думаю, Льюис будет рад с вами встретиться. Он очень тепло о вас отзывался. — Значит, дела его не так плохи, — утвердительно кивнул адвокат. — А то с чего бы ему тепло отзываться обо мне? Ну, так чем я могу быть вам полезен? Вы ведь не в гости ко мне приехали, правда? Ко мне никто просто так в гости не приезжает. Издержки профессии. Да, кстати, что вы стоите у порога? Проходите, присаживайтесь. Он указал ей рукой на мягкое кресло, стоящее посреди большой, со вкусом обставленной комнаты. Когда Элен устроилась, адвокат сел в точно такое же кресло напротив. — Как вас зовут? — спросил он. — Элен, — ответила девушка. — Странно, Льюис даже не сказал мне, как зовут вас. — Должно быть, просто забыл. Меня зовут Рикардо, — представился он. — К вашим услугам, сеньора, — почтительно склонил он голову, широко и обаятельно при этом улыбаясь. Элен уже заметила, что с его губ улыбка не исчезала практически ни на минуту. И еще: Рикардо, в силу темперамента, сильно жестикулировал во время разговора. Он был таким живым и подвижным, что девушка подумала, уж не на шарнирах ли все его тело. — Ну, так чем я могу быть вам полезен, Элен? — повторил свой вопрос Рикардо. — Я попала в щекотливую ситуацию. Льюис сказал, что вы очень опытный адвокат, — она взглянула на него и, улыбнувшись, продолжила: — Но, честно говоря, вы не похожи на человека, искушенного в борьбе с авантюристами. — Главное не форма, а содержание. И уж кому-кому, а мне-то вы можете довериться. Девушка вкратце объяснила Рикардо смысл дела, из-за которого побеспокоила его, и добавила: — Я хотела бы, чтобы вы поприсутствовали при передаче денег и помогли оформить необходимые бумаги. — И всего-то? Ну, это проще простого. С радостью помогу вам. Когда потребуется мое присутствие? — Чем быстрее, чем лучше. Может быть, завтра утром, если у вас, конечно, есть время. — Хорошо. Как раз утром я свободен и с удовольствием помогу вам. — Прекрасно. В таком случае я сейчас же отправлюсь в банк и сниму со счета необходимую сумму. А завтра я заеду за вами часов в десять, ладно? — Буду с нетерпением вас ждать, — сказал он, в очередной раз широко улыбнувшись, продемонстрировав при этом великолепные, сверкающие белизной зубы. По дороге домой Элен заехала в банк и получила три тысячи новенькими стодолларовыми банкнотами. На следующий день, заехав за Рикардо, девушка отправилась в больницу. По дороге молодой человек развлекал ее историей их с Льюисом дружбы, размахивая, по своей привычке, руками. — Вы меня отвлекаете от дороги, — смеясь сказала Элен. — Я же сейчас еще на кого-нибудь наеду. И что тогда будем делать? — Только не это! — воскликнул он. В больнице все прошло как по маслу. Малло долго и подозрительно разглядывал Рикардо. Было видно, что адвокат не внушает ему особого доверия. — Кто это? — спросил он хмуро. — Мой адвокат, — спокойно ответила Элен. — Пусть он выйдет в коридор. — Сеньор Малло, — спокойно, с налетом некоторого безразличия, ответил Рикардо. — Если вы все еще заблуждаетесь относительно того, кто здесь ставит условия, то я могу вам объяснить это еще раз, хотя, по-моему, сеньора Хартгейм сделала это еще вчера, и достаточно доходчиво. — А тебе-то откуда знать? — огрызнулся сутенер. — Я прослушал магнитофонную запись, сделанную на этом самом диктофоне. Рикардо вытащил из «кейса» крохотный диктофон «сони». Элен, впервые увидевшая его, все же сумела удержать улыбку. — Знаете ли, конечно, запись не имеет юридической силы в суде, но, думаю, ее окажется вполне достаточно для того, чтобы у присяжных создалось о вас однозначное мнение, — пояснил адвокат. — Это на тот случай, если вы, сеньор Малло, переменили свое решение и воспылали желанием довести дело до суда. — Черт! — рявкнул сутенер, ненавидяще глядя на девушку. — Bastardos puta!1 — Вам не нужно было этого говорить, — потемнел Рикардо. — Ваш гонорар снизился ровно на пятьсот долларов. Малло побледнел от злости: — Ты не смеешь этого делать! — Конечно, смею, — улыбнулся тот. — Может быть, мы все-таки перейдем к делу? Сутенер лишь фыркнул. — Ну что же, — разочарованно пожал плечами адвокат. — Видимо, вы вчера плохо поняли друг друга, — он обернулся к девушке. — Этот latinos думает, что мы с ним шутим. Видимо, нам придется доказать, что это не так. Пойдемте.
1 Bastardos puta (итал.) — ублюдочная шлюха.
— Стойте! — крикнул Малло. — Деньги при вас? — Это другой разговор. Конечно, при нас. Не волнуйся, — Рикардо откинул крышку «атташе- кейса». — Только, прежде чем получить их, тебе придется подписать вот это заявление. — Черта с два! Как только я подпишу вашу дерьмовую бумажку, вы уйдете и деньги унесете с собой. — Послушайте, сеньор Малло, у меня через пятнадцать минут назначена встреча, поэтому я не имею возможности, да и желания тоже, слушать тут ваши бредни. Подписывайте, — произнес он все это спокойным, даже чуть равнодушным тоном, в котором даже глухой без труда уловил бы угрожающие ноты. — Элен, приготовьте деньги. Хотя, по-моему, этот мерзавец вполне заслуживает, чтобы ему свернули шею. Малло поворчал еще минуту, а затем, взяв в левую руку «паркер», поставил под заявлением свою подпись. Элен бросила купюры на прикроватный столик и направилась к двери. Рикардо прочел еще раз заявление и, аккуратно убрав его в чемоданчик, попрощался. — Надеюсь, что никогда больше не увижу вас, сеньор Малло. Тот, пересчитывая купюры, не отреагировал на слова адвоката. Лишь когда гости выходили, крикнул им вслед: — Только не звоните Бронко, сеньора! Вы обещали мне! Элен презрительно дернула плечом. — Я? Первый раз об этом слышу. Она хлопнула дверью, но пока шла по коридору, ее преследовал отчаянный звериный вой, доносящийся из палаты. Когда они выходили на стоянку, Рикардо спросил: — А чем Малло так насолил этому Бронко? — Понятия не имею, — улыбнулась девушка. Адвокат захохотал: — Отлично! Просто отлично! Я думаю, Господь простит нам этот грех. Мы хотя бы сделали доброе дело — избавили город от такого, простите, дерьма. Думаю, в Риме после его отъезда станет все-таки немного легче дышать. А мне не безразличен этот город.
*
Окрыленная победой, достигнутой не без помощи опытного Рикардо, Элен вместе с адвокатом сразу же отправилась в больницу к Льюису. Ездила она теперь более осторожно, памятуя о том, чего ей только что удалось избежать. Когда они подошли к палате, Рикардо галантно открыл перед Элен дверь и пропустил ее вперед. Она вошла, и Льюис устремил на нее встревоженный взгляд, но, увидев, что Элен широко улыбается, с облегчением рассмеялся. В его тихом смехе звучала непередаваемая радость за девушку, которой удалось все-же выпутаться из столь сложной ситуации, благополучно избежав неприятностей. Ему хотелось хохотать во весь голос, от всей души, но даже легкий смех отдавался в его груди острой болью. Уже не такой сильной, как в первые дни, но все-таки вполне ощутимой, чтобы Льюис быстро замолчал. — Дорогой, у меня снова все в порядке, — счастливо улыбаясь сказала Элен. — Я уже понял это по твоему виду, — ответил он, — и очень рад благополучному исходу. В этот момент Льюис увидел входящего Рикардо, который одной рукой прикрывал дверь в палату, а другой с трудом удерживал многочисленные пакеты со всевозможными фруктами. Все это фруктовое изобилие, — солнечные апельсины, янтарный виноград, мягкие словно масло и столь же желтые груши, нежнейшие, бархатистые персики, краснобокие абрикосы, ароматную клубнику и сочные крепкие яблоки, каждое размером с небольшую дыню — они купили на рынке, куда специально заехали, чтобы приобрести Льюису чего-нибудь вкусного. Рикардо сначала пытался возражать Элен. Он убеждал девушку, что в больнице кормят просто прекрасно и, наверняка, Льюис получает в достаточном количестве все, в том числе и фрукты. Элен была непреклонна. Тогда адвокат слезно взмолился о пощаде, ссылаясь на свою с детства патологическую нелюбовь к рынкам и прочим многолюдным местам. Подумав немного, Элен сказала, мягко улыбнувшись: — Там, конечно, хорошо кормят. С голоду Льюис не умрет. Но лично у меня, будь я на его месте, лишь только от того факта, что это именно больничная еда, кусок бы не полез в горло. Да и потом, я же не собираюсь везти ему жареную курицу. Надо купить фруктов. Жак, кстати, тоже будет совсем не против полакомиться чем-нибудь. И... Рикардо, признайтесь мне честно, будь на месте Льюиса вы, разве нашли бы в себе силы отказаться съесть персик или гроздь винограда, принесенные вам любимой невестой? Разве вам не стало бы лучше? В конце концов адвокат согласился с доводами девушки и они вступили на рыночную площадь. Причина, действительная причина столь необъятной нелюбви к рынкам, бушующей в груди Рикардо, выяснилась довольно скоро. У него, страстного почитателя фруктов, овощей и всевозможнейшей зелени. Рикардо так и подмывало скупить все. Он торговался словно турок, кричал, размахивал руками, превратясь в мгновение ока из степенного, уважаемого сеньора в обычного, темпераментного пейзанина. В результате он скупил такое количество плодов, что едва дотащил пакеты до машины. И вот с этими-то пакетами сейчас и воевал молодой адвокат, пытаясь удержать их и не дать упасть на пол и исторгнуть из своих бумажных чрев океан ароматов и буйство красок. Надо сказать, удавалось ему это гораздо хуже, чем спасать своих подзащитных на суде. Учитывая же, что из бокового кармана его пиджака торчал огромный букет цветов, можно сказать, что Рикардо держался с потрясающей ловкостью заправского эквилибриста. Обернувшись, Элен воскликнула: — Господи, надо же было тебе помочь! Хотя бы цветы взять. Но я так спешила увидеть Льюиса, что мне это даже в голову не пришло. — Ничего, я выдюжу, — ответил Рикардо, осторожно улыбнувшись, как будто даже от легкого движения мышц лица мог потерять равновесие, и тут же зацепился ногой за какой-то провод, вьющийся по полу, отчего все содержимое пакетов с веселым стуком раскатилось по всей палате. Рикардо тут же бросился собирать фрукты. Ему пришлось залезать даже под кровать. Элен, смеясь, бросилась помогать ему. Льюис лежал в постели и, глядя на них, улыбался, силясь сдержать смех. — Послушайте, ради бога, прекратите, — давясь сказал он. — Я же не могу... Ох, мне же нельзя... — он не выдержал и засмеялся, тут же схватившись рукой за повязку на груди. — Господи, ну я же просил! — воскликнул он, застонав. Элен тут же постаралась взять себя в руки, и они с Рикардо уже молча быстро подобрали с пола все, что еще не успели поднять. — А это все тебе, — сообщил Рикардо, вставая с колен, красный и взъерошенный. — Твоя милая дама подумала, что ты от больничной еды умрешь голодной смертью, потому что тебе кусок в горло не полезет. Во всяком случае, она утверждала, что с ней бы было именно так. — Ой, спасибо, — переведя дыхание, произнес Льюис. Рикардо вытащил из кармана изрядно помятый букет, по виду которого уже сложно было определить, из каких цветов он состоял первоначально. — Ну, и куда поставим этот замечательный пушистый веник? — весело спросил он. — Это не веник, — отобрала у него цветы Элен, шутливо хлопнув букетом по руке. — Дай сюда, я сейчас сама поставлю. Пока она набирала воду в какую-то склянку, которую нашла, пошарив по шкафам и тумбочкам в палате, Рикардо подсел к постели больного. — Ну и как тебя угораздило? — спросил он. — Да ерунда. Это уже в прошлом. Расскажи лучше, где ты пропадал. Сто лет не виделись. Нужно случиться беде, чтобы верный друг поспешил на помощь, возникнув из небытия. — Да ладно, брось. Тебя и самого вечно не поймаешь. Я пытался несколько раз, но мне отвечали, что ты то уехал во Францию, то на какой-то грандиозной премьере в Америке. Короче, тебя постоянно нет дома. Я вообще помню о тебе исключительно благодаря твоим статьям в газетах. — Это все Элен. Все претензии к ней, — весело ответил Льюис. Он помолчал секунду, а потом тоскливо произнес: — Эх, выпить бы сейчас глоточек-другой «Модильяни», а? И счастливое избавление моей Элен можно было бы отметить. Девушка услышала и возмущенно сказала: — Как выпить?! Ты в таком состоянии можешь себе позволить думать об этом? Даже не смей. — Хорошо, хорошо, милая. Только не кипятись. Они пробыли у Льюиса еще целый час, весело болтая и время от времени так громко смеясь, что проходившие мимо палаты по коридору медсестры укоризненно качали головами. Элен немного успокоилась, видя, что ее жених чувствует себя теперь гораздо лучше, чем вначале. Он был весел, да и аппетиту, с которым он ел фрукты, можно было позавидовать. Если не считать, что от неловкого движения или слишком громкого злополучного смеха, которого никоим образом нельзя было избежать, если рядом находился Рикардо, тело Льюиса пронзала боль. Щеки его порозовели, глаза уже не были такими тусклыми, круги под ними почти совсем исчезли. Через некоторое время Льюис заметил: — У меня такое ощущение, что вы чересчур задержались. Элен, ты не забыла, что Жак дома один? — Ой! — воскликнула девушка. — Ну надо же! Действительно, забыла, — она тут же начала думать о том, как там мальчик, чем он сейчас занимается, и молча обругала себя всеми словами, которые смогла вспомнить. Как же Жак-то мог вылететь у нее из головы? Непростительная оплошность! Льюис, заметив, что она начала нервничать, сказал: — Поезжайте. Навестите меня в другой раз вместе с Жаком. Я что-то немного устал и с удовольствием посплю часок-другой. — Вот и отлично, — ответила Элен. — Ну, тогда мы побежим. Девушка поцеловала Льюиса, а Рикардо легко пожал другу руку, боясь причинить боль. Он хотя и выглядел худощавым, но силы в его здоровом организме было хоть отбавляй. Они попрощались, пожелали ему побыстрее выздоравливать. — Чтобы к следующему нашему визиту ты был здоров! — сказала Элен. — А я привезу с собой Жака. Он уже и не чает тебя увидеть. Тоскует ужасно. Представляешь, привел домой щенка! Так что теперь у нас есть еще один жилец. Льюис усмехнулся и махнул им на прощание рукой. Они, осторожно прикрыв за собой дверь, вышли из палаты. По дороге Элен завезла домой Рикардо, который в пути без умолку говорил. Она даже порой переставала его слушать, мозг ее не выдерживал такого мощного потока информации. Они условились созвониться и договориться в следующий раз снова вместе поехать в больницу. Рикардо обаятельно улыбнулся напоследок и вошел в двери своего подъезда престижного многоквартирного дома на Плаза ла Плата. А Элен рванула машину с места, но тут же осадила себя, ударив по тормозам. Она ехала со старательностью первоклассницы, готовящей уроки, соблюдая все правила движения, останавливаясь на светофорах, то и дело притормаживая. С горем пополам, измучившись от такой непривычной езды, наконец, она добралась до дома. С Жаком было все в порядке. Когда она вошла в квартиру, он сидел и что-то рисовал. Услышав звук открываемой двери, мальчик выбежал в коридор, а увидев Элен, бросился к ней и схватил за руку. — Ну, что, Элен? Как дела? Как Льюис? — Отлично, — весело и легко ответила ему девушка. — Льюис чувствует себя уже почти совсем здоровым. Ему еще больно, конечно, но выглядит он замечательно и ест с потрясающим аппетитом. — Ну теперь-то, наконец, мне можно будет съездить к нему? Я ведь так соскучился. — В следующий раз мы с тобой поедем вместе. Мальчик очень обрадовался и широко улыбнулся ей, сверкнув белоснежными зубами, которые смотрелись просто шикарно, оттеняемые курчавыми черными волосами и цвета ночного неба глазами. — А чем ты тут занимался? — спросила она. — Рисовал. — А ел что-нибудь? Или до сих пор сидишь голодный? — Ну почему голодный? Конечно, поел. Ты же не сказала, когда придешь, а то бы я подождал. — Да нет, молодец, что поел. А где наш щенок? Что-то его не слышно. — Спит. Представляешь, уже два часа спит. Я хотел с ним поиграть, а он посмотрел на меня, словно говоря: «Не приставай», отвернулся и опять уснул. Я назвал его спайдермен1, — улыбнулся он вдруг. — Наверное, не самое подходящее имя для собаки, но мне нравится. — Мне тоже. А по поводу сна... Ты же иногда хочешь спать очень сильно? И щенок хочет. Он же еще совсем маленький. Пусть поспит, а потом поиграешь. — Я просто испугался. Вдруг он заболел? — Посмотрим, как он будет себя вести. Если что-то будет не в порядке, покажем его ветеринару.