ГЛАВА 2
Тем временем в Дрохеде все шло своим чередом, по раз и навсегда заведенному порядку. Мужчины занимались огромным поместьем, овцами, выгонами и торговлей шерстью, а Мэгги с помощью своей мамы и помощниц — Кэт и Минни — вела домашнее хозяйство. Каких-то крупных происшествий здесь практически никогда не случалось. Серьезных, знаменательных потрясений тоже никто не припомнил бы. Жизнь была ровной, размеренной, как это обычно и случается в небольших, отдаленных от весьма сомнительных благ цивилизации, городках и на стоящих особняком, вдали от оживленных дорог, фермах. Дрохеда не являлась исключением из этого правила. Со времени свадьбы Джастины и Лиона прошло уже больше двух лет, а Мэгги с тех пор ее не видела. Они лишь изредка переписывались. Иногда Джас звонила матери по телефону, чтобы спросить о делах и жизни, здоровье и многочисленных родственниках, а также рассказать о себе. Мэгги из приходящих довольно регулярно писем Джас знала, что дочь неважно себя чувствует, болеет и что ей пришлось уйти из театра. А в последнем письме, которое было отправлено из Женевы, Джастина писала, что поехала вместе с Лионом отдохнуть в Альпы. Чудотворный горный воздух поможет ей окрепнуть и расслабиться. Кроме того, она написала, что чувствует себя гораздо лучше, почти здоровой. В самом же конце письма Джастина сердечно напомнила, что она вместе с Лионом приглашают всех приехать к ним в гости и будут необычайно рады видеть родственников в Лондоне, сразу же по возвращении домой. Мэгги прочла письмо домашним, и тут Джимс словно с цепи сорвался. Ему прямо загорелось отправиться в Лондон. Многие ожидали такого проявления чувств от самой Мэгги, но от Джима... Никто даже не предполагал в нем подобной горячности. — Дорогая сестрица, ты уже два года как бабушка, а до сих пор так и не видела своих внучек. И мы бы с удовольствием на них посмотрели, — Джимс говорил с таким жаром, будто уже заручился поддержкой родни. — По-моему, ты, я и Пэтси могли бы съездить к Джастине в гости. — Да, Джимс, я бы с удовольствием поехала. Но ты же видишь, я не могу сейчас оставить имение. Энн и мама больны, и хоть они и сильные женщины, мало ли, что может случиться. И потом, должен ведь кто-то кормить наших мужчин, заниматься домашним хозяйством. Вы с Пэтси вполне могли бы съездить. Я думаю, что братья не будут возражать. Несколько дней Джимс обдумывал это предложение, советовался с Пэтси, а категорический отказ брата встречал в штыки. Он стал уговаривать Пэтси поехать с ним с напором атакующего танка и безапелляционностью провинциала. Он с легкостью разрушал, а если ему это не удавалось, то просто отметал все доводы, приводимые против поездки. Лондон стал у него навязчивым бредом. Все разговоры С ним, с чего бы они ни начинались, заканчивались одним и тем же — расхваливанием предстоящего путешествия. Подобные атаки могли разрушить даже боЯ?е мощную крепость, чем Пэтси. Удивительно ли, 9то после долгих уговоров тот все-таки согласился. В тот же день Джимс отправил Джастине телеграмму, что они с Пэтси приедут через несколько дней. Для них это было огромное событие. Не только поездка в большой город, но и поездка на другой континент. А тем более, к племяннице, которую они оба очень любили и очень давно не видели. Через две недели, получив от Джастины телеграмму, что они с Лионом вернулись в Лондон и с нетерпением ждут их приезда, Джимс и Пэтси отправились в Сидней, чтобы оттуда самолетом прямиком лететь в Лондон. Погода стояла великолепная, и через несколько часов они уже приземлились в лондонском «Хитроу», где их встретил в сверкающем лимузине верный Фрэнк.
*
Сказать, что Джимс и Пэтси волновались, пока добирались до особняка, значит, не сказать ничего. Обоих буквально трясло от волнения и, тем не менее, вскоре Джимс забыл о душевном трепете, рассматривая сквозь толстые стекла лимузина огни Большого Города. Пэтси, напротив, вдруг помрачнел. Джимс беспрестанно крутил головой, что выглядело довольно забавно. Пэтси же был полностью погружен в себя, его плохое настроение имело под собой вполне реальную, жесткую почву. Он не горел большим желанием выбираться куда-то из Дрохеды, а предпринял эту поездку лишь потому, что Джимс постоянно давил на него и не отстал, пока брат не согласился ехать. Ведь всем было известно, что один без другого они никуда. Но огни Лондона напомнили Пэтси о том, чего он был лишен. Их феерическое мелькание создавало ощущение праздника, которого этот почти пятидесятилетний мужчина попросту боялся. Джастина встретила их у порога и просто повисла на каждом по очереди, при этом не переставая болтать. Она была весела и счастлива, так как они являлись для нее не просто родней, а кусочком ее детства. Кусочком Дрохеды. — Проходите, Джимс, Пэтси. Я так рада, что вы приехали. И очень жаль, что мама не смогла приехать. Как там дела в имении? Как мама? Как бабушка? Я так по вас соскучилась. Она засыпала их вопросами, терпеливо выслушивая ответы и впитывая каждое их слово. А братья, расположившись в гостиной и потягивая пиво, так как днем они не употребляли крепких напитков, рассказывали ей как идут дела в Дрохеде, а сами тем временем озирались по сторонам. Точнее, говорили больше Джимс и Джастина, а Пэтси молча осматривал обстановку. Им было очень удивительно видеть, хотя оба так же жили далеко не в бедных хибарах, что у Джас такой изумительный, большой, богатый и красивый особняк. Они были рады, что хоть кто-то из их семьи стал по-настоящему счастлив и богат. — А где же Лион? — спросил Джимс. — Ой, я совсем забыла сказать. Лион приедет к вечеру. У него какие-то неотложные дела. По-моему, я вас совсем заболтала. Вам, наверное, хочется немного отдохнуть с дороги. Пойдемте, я покажу вам ваши спальни. — Наверное, все это, — вдруг сказал Пэтси, обведя комнату рукой, — стоит огромных денег. — Он помолчал и так же неожиданно осведомился: — Послушай, Джас, можно мы будем спать в одной комнате? Джастина рассмеялась: — Неразлучные друзья. Ну конечно, как вам больше нравится. — Спасибо. Это... очень любезно с твоей стороны. — Чувствуйте себя как дома, — улыбнулась Джастина. Она проводила их в комнату, показала, где что найти, где находится ванная, и, пожелав приятного отдыха, так как они выразили желание вздремнуть немного, оставила их одних. Лион вернулся раньше обещанного. — Я освободился пораньше, чтобы успеть встретить гостей. — Ты опоздал, дорогой. Они уже прекрасно спят в своей спальне. — Джас, милая, ты сегодня просто сияешь. Выглядишь великолепно. Похоже, твои дяди — отличное лекарство. Я бы сказал, что их появление избавило тебя и от остатков болезни. — Я так рада, что они приехали. Только сейчас, в этом возрасте, я, действительно, начинаю ощущать, что они — часть меня, а я — часть их. Насколько эти люди дороги для меня.
Какую роль они играют в моей жизни. Раньше я прекрасно обходилась без Дрохеды и без родни, а теперь временами очень по ним скучаю.
— Рано или поздно, это происходит со всеми, — он снял пиджак, галстук и, повесив их в шкаф, спросил, устраиваясь в кресле. — Как дела дома? — Все нормально. Только Энн и бабушка болеют. — В самом деле? — встревожился Лион. — Что-нибудь серьезное? — Врачи говорят, что в их возрасте любые болезни могут иметь очень серьезные последствия. — Ну, ничего. Они у нас сильные женщины. Я надеюсь, что с ними все будет в порядке. Пока Лион переодевался и принимал душ, Джастина приготовила ужин и накрыла стол в обеденном зале. Подошедший Лион с удовольствием посмотрел на нее. — Ты хочешь сделать сегодня грандиозный праздничный обед? — Ты удивлен? Разве это не праздник — встретиться, наконец, со своими родственниками? — Праздник, конечно, праздник, дорогая. Обед проходил весело и непринужденно. Вернулась с прогулки Джоан с Элен и Барбарой. Девочки сразу привязались к Джимсу и теперь никак не хотели слезать с его колен. Когда Джоан попыталась забрать малышек и увести в детскую, они обе расплакались с такой обидой, что пришлось их оставить. А Джимс вовсе и не был против. — У вас очаровательные девчушки, — сказал он. — Такие красавицы. Когда с обедом было покончено и, перейдя в гостиную, все сели пить кофе и смотреть телевизор, раздался звонок в дверь, и в гостиную впорхнула очаровательная и, как всегда, веселая Мэри. — А, привет. Я, кажется, подоспела вовремя. У вас гости. Здравствуйте. — Мэри, познакомься. Это мои дяди — Джимс и Пэтси. А это Мэри, моя лучшая подруга и бывшая коллега. Мы с ней вместе работали в театре. Пэтси сдержанно кивнул ей, а Джимс поднял глаза, багрово покраснел, потом уставился куда- то в сторону и сказал: — А... Мэри... здравствуйте... Все сидящие в гостиной заметили его необъяснимое смущение, но сделали вид, что ничего необычного не произошло. — Выпей с нами кофе, Мэри, — предложила Джастина. — С удовольствием, Джас. Я сегодня за день так устала, что с радостью свалюсь в твое мягкое кресло и немного переведу дух. Я бы соврала, если бы стала утверждать, что это был не самый суматошный день в моей жизни. — Тебе с молоком, Мэри? — Нет, черный и без сахара. Ты же знаешь, мне нужно беречь фигуру, — и лукаво взглянув на Джимса, Мэри выгнулась на диване, словно кошка. Джимс был просто очарован девушкой. Он, со своей обычной провинциальной непосредственностью, не спускал с нее глаз, а как только взгляды их встречались, тут же заливался румянцем. Они посидели еще некоторое время за пустой болтовней о повседневных делах, о мужчинах, а затем Мэри поднялась и начала прощаться. Джимс, как ужаленный, подскочил и неловко поцеловал ей руку, снова при этом покраснев. Мэри мило улыбнулась ему и, попрощавшись с остальными, удалилась. Посидев еще немного перед телевизором, Лион и Пэтси, пожелав всем спокойной ночи, отправились по своим спальням, а Джастина направилась на кухню, чтобы перемыть скопившуюся после обеда посуду. — Можно я помогу тебе, Джас? — спросил Джимс. — Да, конечно. Я буду очень рада. Одной возиться на кухне скучновато. Джимс помог ей отнести из гостиной поднос, уставленный чашками. Джас повязала фартук и принялась за посуду, а Джимсу бросила полотенце, чтобы он перетирал чистые тарелки.
Джимс молчал, слушая, как Джас рассказывает что-то, но совершенно не вникая в ее слова.
— Джимс, да ты совсем не слушаешь меня, — сказала Джастина.
— Извини, Джас. Я задумался. Я хотел спросить... — начал он, в очередной раз смутившись.
— Расскажи мне об этой девушке. О Мэри.
— Она настолько тебя заинтересовала? — спросила Джастина, внимательно глядя на него.
— Ну что ж... Она моя подруга и коллега. Потрясающе красивая девушка, — хотя это ты, судя по всему, заметил и сам, — талантом особым не блещет, но и далеко не бездарна. Во всяком случае, не сидит без работы. Роли для нее находятся постоянно. Да уж не влюбился ли ты в нее на старости лет, дорогой дядюшка? Ты сегодня так переменился в лице. Оно у тебя почему-то все время красного цвета.
Джимс вновь сочно побагровел. — Ну вот, опять, — засмеялась Джастина. — Мне показалось, — сказал Джимс, — что Мэри замечательная девушка. Кроме того, что она потрясающе красива, мне кажется, у нее неплохо с обаянием. И она, конечно, умна, — Джимс разлился в таком красноречии, расхваливая Мэри, что Джастина просто диву давалась, откуда у него вдруг взялся ораторский дар. Он вещал с легким налетом задумчивости. Именно с таким выражением лица мужчины описывают свой идеал женщины, награждая ее всеми благодетелями, которые существуют в мире. Когда он замолчал, Джас воскликнула: — Благодаря твоим стараниям, я, кажется, тоже сейчас влюблюсь в Мэри. Но ты же совсем не знаешь ее, Джимс! Это городская девушка, довольно избалованная, и, в общем-то, далека от идеала, который ты только что так талантливо обрисовал мне. У нее, как, впрочем, и у всех нас, целая куча недостатков. Она привыкла вести определенный образ жизни, обусловленный ее работой в театре. И потом, Мэри слишком молода, и, соответственно своему возрасту, ветрена и беспечна. Не обижайся на меня, пожалуйста, я этого вовсе не хочу, но если ты уже начал всерьез строить в отношении этой девушки далеко идущие планы, я бы тебе посоветовала остановиться. Мэри тебе совершенно не пара. — Послушай, Джас, — с горячностью, проявлявшейся в его характере достаточно ярко как раз в такие вот минуты, настаивал на своем Джимс, — может быть, ты поможешь мне познакомиться с ней поближе? А там, по ходу дела, мы и разберемся. Не исключено, что ты права, конечно, но там будет видно. Если я пойму, что что-то у нас не клеится, то тут же брошу это занятие. Даю слово. — Ну что же, ради бога. Я узнаю, когда она будет занята в спектакле. Если хочешь, мы с тобой можем сходить в театр. — Конечно. Давненько я не бывал в театре. Уже и не помню, бывал ли вообще. Если и да, то успел хорошенько об этом забыть. Так что, с удовольствием схожу. Посмотрю какую-нибудь комедию... Когда они через пару дней отправились на спектакль, в котором была занята Мэри, — а это был «Сирано де Бержерак» Ростана, — Джастина с изумлением наблюдала, как Джимс, словно зачарованный, не отводил от ее подруги взгляда, полного немого обожания. После спектакля он, извинившись, отлучился «на минутку» и вернулся с огромной охапкой роз, которые и преподнес с медвежьей галантностью Мэри, когда они вместе с Джас тиной поднялись в ее гримерную комнату. — Джимс! — воскликнула пораженная Мэри. — Спасибо вам огромное. Розы просто великолепны. Чудесный букет. Еще раз спасибо. Джимс, оглянувшись на Джастину, словно черпая из взгляда племянницы отчаянную смелость, которая была ему сейчас просто необходима, сказал: — Мэри, я могу пригласить вас поужинать со мной? Мэри удивленно рассмеялась и тут же согласилась. Для нее он был просто родственником лучшей подруги. Поскольку Джимс абсолютно не знал Лондона, то Мэри сама выбрала ресторан, куда они поедут, а Джастина отправилась домой, сказав при этом Мэри, чтобы она не сбивала с пути истинного ее любимого дядюшку. Когда они вошли в ресторан, Джимс явно ощутил, насколько он не соответствует обстановке. Костюм, надетый на нем, был самым лучшим из его гардероба, но на фоне ресторанного блеска и шикарных одеяний мужчин и женщин, заполнивших зал, он казался слишком старомодным. Да и сам Джимс был здесь, как инородное тело. Однако Мэри успокоила его. Она сказала: — Не смущайтесь. Не обращайте ни на кого внимания. Ведь это большой город, и здесь, как правило, никому ни до кого нет дела. Окружающие просто не заметят вас. За едой они разговорились. Джимс рассказал ей про то, как он воевал, про то, как они с Пэтси всю жизнь были неотделимы друг от друга. Про то, что Пэтси был ранен, и теперь у него не могло быть детей. И из-за этого он, Джимс, дал себе слово никогда не смотреть на женщин. И, совершенно смутившись, он произнес, слегка заикаясь: — Но, увидев вас, Мэри, я просто потерял голову. — Вы очень прямолинейны, дорогой Джимс,