- Простите, не подскажете, где можно купить всё для живописи? – Диана обращается с вопросом к даме довольно приятной наружности.
И даже пахнет от неё неплохо. Интересно, это случайность, или Диана тоже чувствует чистоту и инстинктивно тянется к ней?
- Что? – дама в растерянности смотрит на нас.
Её явно смущают наши одежды, да и внешний вид в целом. Мы слишком высокие, слишком светлокожие, слишком… да много этих слишком. Не говоря уже о том, что Диана в брюках.
- Зачем чужакам-простолюдинам инструменты для живописи? – надменно вопрошает её спутник – мужчина, облачённый в тогу и сверкающий голыми икрами.
Так себе зрелище. И, тем не менее, на лице его высокомерие, в изгибе губ брезгливость, а в глазах и вовсе – пренебрежение. Несмотря на то, что глаза эти находятся на уровне моей груди.
Надо же, раньше здесь относились к чужакам более приветливо. Напомнить ему, что ли, кто здесь главный?
- Мы не с тобой разговариваем, а с благородной дамой, - я снимаю морок с глаз, показываю драконьи зрачки и вновь возвращаю маскировку.
Ни к чему будоражить общественность, она и без того взбудоражена.
Действует. Мужик сереет от страха, дама же, пусть и тоже испугалась, но лица не теряет, а вежливо отвечает Ренате куда пройти.
- Спасибо! – Диана говорит с максимальной теплотой, отчего женщина успокаивается, а взглянув на своего спутника, так и вовсе довольно хмыкает.
Похоже, она от него не в восторге. Надеюсь, он ей не муж, уж больно убого выглядит на её фоне.
Движемся дальше в указанном направлении. Всё-таки красиво тут, если убрать всю эту толпу: колонны, статуи, каменные скамьи для усталых путников. Через некоторое время мы достигаем лавки торговца художественным инструментарием. От обилия товара рябит в глазах, а Диана растерянно смотрит на всё это и даже не знает с чего начать, ведь на неё не обращают никакого внимания. Правда, стоит ей прикоснуться к одной из кистей, как торговец начинает возмущённо вопить.
- Руки прочь, оборванка! – его лицо багровеет, глаза грозятся выпасть из орбит – настолько он потрясён её поступком.
Меня начинает это все безмерно раздражать. Не то чтобы я до этого был расслаблен, но сейчас. Сейчас это уже выходит за пределы разумного.
- Ещё одно оскорбительное слово в адрес мой жены, и ты сгоришь в моём огне, - я говорю негромко, но зловеще, подкрепляя слова истинным обликом своих глаз.
Что за времена настали? Нормальным людям по рынку нельзя пройтись! Почти людям.
Продавец давится словами, которые собирался было на нас обрушить, его лицо краснеет ещё больше, приобретая свекольный оттенок. Как бы его удар не хватил, а то придётся искать другую лавку. Не хочется тратить лишнее время.
- Милая, выбирай, что тебе требуется, а этотславныйчеловек всё тебе упакует, - словно «славный» я особо выделяю, внушая эту самую славность в приказном порядке.
Пусть потом сцеживает свой яд хоть в амфору для масла – там как раз места много, но не на нас.
Диана неуверенно передёргивает плечами – ей явно неудобно. Вся ситуация неприятна, что уж говорить, но оскорблять свою любимую я не позволю никому!
- Мне, - она сглатывает. – Мне нужны все цвета, какие у вас есть, кисти всех размеров, вот этих по две штуки, а лучше по три, - она указывает на средние, явно самые ходовые кисти. – Холсты… штук десять?
- Бери все, - тут и не так чтобы много – штук пятьдесят, не больше.
- А куда мы это всё уложим? – беспокоится Диана – моя милая, заботливая половина.
- Насчёт этого можешь не переживать, - я обнимаю её за плечи, - после восстановления у меня есть теперь прежние возможности. Магические, - уточняю, а то она растерянно смотрит, мол, как связно отсутствие шрамов и компактное хранение клади.
- Тогда ладно, - поворачивается обратно к торговцу, который даже не пытается что-либо уложить, ибо его сковал ступор.
- Слушай, а давай возьмём вообще всё, кроме готовых картин, – указываю на полотна, которые явно не отличаются высокой художественной ценностью.
- А так можно? – Диана аж подпрыгивает от радости.
- Со мной можно всё, - улыбаюсь, хочется поцеловать её в губы, но сдерживаюсь, а то к нам и так слишком много внимания. – Сколько стоит весь твой товар за исключением этого?
Указываю на картины.
Когда речь доходит до денег, мужчина отмирает – настоящий профессионал своего дела! – и называет цену. В местной валюте, которой, разумеется, у меня нет.
- А в драгоценных камнях? – достаю из пространственного кармана, а теперь он мне очень даже доступен, горсть самоцветов, которые лежат там со времён моей бурной молодости.