— Тебе надо быть осторожнее, не во всех случаях тебя собака сможет спасти.
«Он что, мысли читает» — подумала я, не спеша выпутываться из неожиданно крепких рук. Мне кажется, я с возрастом гостя несколько ошиблась, он намного моложе, чем показалось мне на улице.
— Мы уже на ты? Может тогда познакомимся, наконец? Я Алена, — все-таки отстраняюсь от гостя и поворачиваюсь к нему, разглядывая более внимательно. Сколько же ему?
— Константин — он протягивает мне руку. Смотрю на нее с некоторым недоумением, обычно у нас в клинике мужчины за руку здороваются, или он мне сейчас, как барышне, ручку поцелует.
А руки у него красивые, длинные пальцы, ногти коротко подстрижены. С опаской тяну свою руку, он берет ее, пряча между двумя своими ладонями, где она тонет, как …. гм… что-то неприличное в голову лезет. Большие у него ладони по сравнению с моей, наверное раза в два больше. Он держит мою руку и улыбается. Улыбка у него тоже красивая. Она как будто сделала его моложе лет на 10, в глазах уже нет безнадежности и тоски, а пляшут веселые чертенята. Я вижу, что его забавляет эта ситуация и моя реакция. И он наблюдает за мной так же, как я за ним. Интересно, как он выглядит без этой ужасной бороды? Если еще прическу помоднее, и приодеть — красавчик получится. Высокий, я ему только до плеча достаю, крепкий, не накачанный, а просто крепкий и сильный, я почему-то сразу представила его на мотоцикле, на таком крутом чоппере типа Харлея, он в бандане и темных очках едет по шоссе навстречу закату (восходу), вокруг пустыня, огромные кактусы…. Стоп, куда это меня понесло? Трясу головой, пытаясь избавиться от представившейся картины, но ничего не выходит, она засела где-то далеко и прочно.
— Ты на мотоцикле умеешь ездить? — вот зачем я это спросила? Если скажет нет, то я разочаруюсь и забуду картинку с Харлеем, а если да — то что? Поднимаю на него глаза. Он снова улыбается, только на этот раз улыбка у него удивленная:
— Умею, и раньше очень любил, у меня был мотоцикл, большой, мощный…
— Харлей? — спрашиваю и тут же прикусываю себе губу. «Молчи, молчи, вот, пельмени лучше достань, они уже давно сварились».
— Да, Харлей, ты откуда знаешь? — теперь он выглядит удивленным.
— Ну я вообще-то только одну марку мотоциклов и знаю, — строю из себя дурочку, сливая воду и раскладывая пельмени по тарелкам. — А про мотоцикл спросила, потому что подумала, что тебе бы пошло ездить на мотоцикле.
— Это потому что я с бородой? — он опять надо мной смеется.
— Нет, потому что такой…. брутальный, — ой, что это я за слово сказала, куда-то меня несет сегодня, надо срочно рот заткнуть… И опять в голове пошлые картинки… Я пельмени вообще-то имела ввиду. Сажусь за стол, не зная, куда деть глаза.
— Приятного аппетита, — он еще и вежливый. Вот теперь мне совсем неуютно под его насмешливым взглядом. И не отвлечешься, хотя есть как-то совсем расхотелось. Но если я встану из-за стола и начну кормить пельменями Принца, это будет совсем невежливо. Поэтому сижу, кроша хлеб в тарелку и стараясь не поднимать взгляд.
— А чем ты занимаешься, Алёна? Ну кроме попадания под машины и падения с табуреток? — я зажмуриваю глаза, пытаясь сдержаться. Почему меня все воспринимают как маленькую девочку. Я вполне самостоятельная успешная женщина, с высшим образованием и уважаемой работой, между прочим.
— Я ветеринар. Работаю в клинике в паре кварталов отсюда. И я не ребенок, мне двадцать пять уже, — я с вызовом смотрю на гостя, ожидая очередных подколов. Но он только улыбается:
— Тебе идет эта профессия. Я сразу подумал, что ты или с детьми работаешь, или с животными.
— Потому что сама как ребенок? — готовлюсь вступить в спор и отстаивать свою взрослость.
— Потому что умеешь с ними управляться, они тебя любят. — вот откуда он про детей взял, вроде бы ни одного ребенка мы с ним не встречали. Но он прав, с детьми и животными у меня получается общаться гораздо лучше, чем со взрослыми людьми.