Висит пауза. Паша смотрит на улицу. Я забыла, как дышать и уже о своих словах жалею.
— С детьми сам разберусь, — сказал, наконец, муж и отлип от окна. Двинулся в холл, я за ним. Он подхватил со столика ключи от машины, обернулся. — Ты, наверное, права, Ася. Нам лучше пожить отдельно.
Что? Уходит? Серьезно?
Недоверчиво остановилась на пороге, когда муж шагнул на крыльцо. В спину ему уставилась. И в чувствах выплюнула.
— Да. Иди. И не возвращайся.
Он замер на ступеньках. Я отступила и захлопнула дверь.
Глава 8
До вечера я находилась словно в анабиозе.
Паша ушёл. Это правильно. Он изменил, ему дома дерьмом пахнет, и расставание — единственно верный шаг. Но что же так больно-то!
В тридцать лет мы с Пашей наблюдали как из-за измены разрушилась семья его сестры. Я приняла это близко к сердцу, поддерживала Аню в решении разойтись с мужем. И на себя примеряла ситуацию, понимала — тоже не простила бы, измени мне Паша. Но как-то ночью мне приснилось что не Ане муж изменил, а Паша — мне. В том сне я плакала, выливала на мужа свою боль. А затем бежала за Пашей, моля остаться. Обещала всё простить, лишь бы не уходил.
Сейчас я не во сне, и контролирую себя, не бегу за мужем. Но мне уже не хватает его, мне страшно остаться без Паши. Но и переступить через предательство я не смогу.
— Мам, — в кухню, посреди которой я стояла, вошла Лика. Приблизилась ко мне, и обняла. — Всё будет хорошо. Мы справимся. Папа… он же ушёл?
Не смогла ни слова произнести. Кивнула.
— Навсегда? — губы дочки задрожали.
— Я не знаю, Лик. Возможно.
— Ну и пусть уходит! Мы и сами сможем! — воинственно заявила дочка, и сказала тихо: — Папа мне звонил сегодня.
— И?
— Я пока не готова с ним разговаривать.
Против воли улыбнулась. Я в возрасте Лики не знала таких фраз, не было у меня права быть готовой или не готовой разговаривать с родителями. Я не могла попросить оставить меня одну, заявить о личном пространстве — даже в голову не приходило, что меня смогут услышать. А Лика — она другая, намного сильнее чем я.
Если это финал нашего с Пашей брака, я не стану думать о прожитых годах с сожалением хотя бы из-за детей. Замечательные они у нас.
— Завтра к Глебу вместе? А жить мы где будем, мам? Здесь или в городе?
В городской квартире скорее всего Паша. Приезжать и выгонять его я не хочу, самой перевозить свои и детские вещи — тоже.
— Пока здесь останемся, а то из города к Глебу в больницу долго добираться. А как только твоего брата домой отпустят — решим.
Мы с Ликой выпили какао. Она прочитала пришедшее ей сообщение, снова скривила губы, сдерживая слезы. Значит, Паша написал. Лика никак не прокомментировала сообщение. Не ответила на него. Мы еще немного посидели, и дочка пошла готовиться ко сну.
В свой телефон я боюсь заглядывать. Паша мне не звонил, но писал. Не готова читать его послания. Он мог написать что угодно, вариантов масса: снова солгать, предложить помириться, признаться в измене, попросить развод. И я не знаю, что из этого ударит по мне сильнее.
В постели я лежала без сна. А затем не выдержала, вниз спустилась к чемодану Тамилы. Мне пока не хватает смелости прочитать Пашины сообщения, но от вещей этой девицы я должна избавиться, нечего им делать в доме где живём мы с дочкой.
Но сначала…
Расстегнула его, по обонянию ударил аромат восточного парфюма — сладкий, сексуальный. Не по возрасту такой юной девочке. Но Паше, я знаю, нравятся подобные ароматы.
Преодолевая брезгливость, поворошила разрезанные тряпки. Здесь даже босоножки нашлись, их Лика тоже покромсала ножницами. А вот нижнее бельё Лика резать не стала, тоже побрезговала, наверное.
— Лучше просто выброшу, — выдохнула, мечтая поскорее избавиться от этих вещей.
Закрыла чемодан, и услышала шелест. Снова открыла, и в черной сеточке для мелочей заметила блокнот. Достала его, раскрыла, пролистала и отбросила на ковёр.
Сижу, любуюсь исписанными листами с именем моего мужа, нарисованными сердечками. Тамила нашу фамилию примеряла, тренировала роспись, и всюду имя: Паша, Паша, Пашенька. На пяти листах эти художества, а между — списки продуктов, рецепты и прочее.
— Надо же, — хмыкнула, бросила блокнот в чемодан, закрыла его и вышла из дома.
Я, когда Пашу встретила, тоже его имя в тетрадках писала. И фамилию примеряла, и даже расписываться училась. Мне это быстро пригодилось: познакомились, Паша сразу сделал мне предложение, мы сыграли скромную свадьбу и меньше чем через год у нас родился Глеб.