Ну что ж, теперь пускай Паша сам старается наладить то, что разрушил.
Я шла в сторону кухни, а Паша как раз вышел мне навстречу, видимо, чтобы с ужином поторопить.
— А дети?
— Не голодны, — ответила негромко. — Я тоже не стану ужинать. И тебе, Паша, здесь не ресторан. Спустись вниз, сверни на Карла Маркса, и поужинай в «Шанхае». Или доберись до «Аполло», там ты уже был, кормят неплохо, и компанию себе без труда найдешь. В общем, тебе пора.
Пашин кадык дернулся, нахмуренные брови сошлись на переносице. Я подбородок вздернула, одновременно хваля себя за то что смогла отпор дать, и ругая за то что отпор недостаточный. Привычка — вторая натура. Но я пытаюсь.
Муж смолчал. Шагнул, пытаясь обойти меня, но я преградила Паше путь.
— Дети не готовы с тобой разговаривать.
— Ася…
— Не ходи! — понизила я голос.
— Ася, отойди. Я не собираюсь ссориться с Глебом и Ликой, и силой их в кухню тащить не стану. Но попытаться поговорить с ними я должен.
— Паша!
— Ася, они и мои дети, — муж отодвинул меня со своего пути и вошел в комнату Лики.
Я подорвалась было за ним, но остановилась. Заставила себя остаться в коридоре — если ворвусь в спальню дочери и примусь выгонять Пашу — лучше не станет.
Вышел Паша через несколько минут — бледный, растерянный. Бросил на меня рассеянный взгляд, потер виски и подошел к двери в комнату Глеба.
— Паша, не нужно. Оставь их, дети не готовы, — снова попросила я, но просьба в пустоту улетела.
Паша постучал, сразу вошел, и…
— Уйди! — услышала я выкрик сына. — Пошёл отсюда на хрен! Свали!
— Ты как со мной разговариваешь? — рыкнул Паша. — Глеб, пора быть мужчиной, а не сопляком. Давай поговорим как взрослые.
— Я на дебила похож, которому можно навешать херни, и я схаваю?
Я быстро вошла в комнату сына, и застала их с Пашей друг напротив друга, словно на ринге. Сын взбудораженный, раскрасневшийся. Злится, кричит, но голос дрожит как у ребенка.
Я потянула Пашу из спальни сына, не знаю, откуда силы взялись, но их оказалось достаточно чтобы вывести мужа в коридор.
— Я же просила! Паш, ты ведь не идиот. Не можешь не понимать, как сильно по Глебу ударил. В том числе по его самооценке. Ну не можешь ты не понимать этого! — оттащила Пашу от спален, отпустила его руку и встала напротив, беспокоясь и злясь еще сильнее. — И не дави на «взрослость» Глеба, подожди, когда сын захочет с тобой разговаривать, и… перестань лгать, — выдохнула. — Тогда, возможно, вернешь его уважение. А продолжишь давить и сказки рассказывать — будет лишь хуже.
— Блять, — Паша прислонился спиной к стене, запрокинул голову и пару раз стукнул им по стене, закрыв глаза. — Что у нас за семья такая, Ась? Я не идиот, да. И знаю, как всё выглядело. Выглядело, а не было на самом деле — разницу стоило бы уловить. Я что, дерьмовым мужем был? Дерьмовым, блять, отцом? Всех вас обижал постоянно, принижал, врал, забивал на вас? Почему и ты и дети даже мысли не допускаете что я говорю правду? Почему не позволяете мне выговориться, не хотите правду выяснить? У меня такое чувство, что все в этом доме только и ждали подходящего момента, чтобы меня выставить.
— Классно ты ответственность перекладываешь, — прокричала я шепотом. — Супер, Паш. Молодец! Мы такие ужасные, раз выслушать тебя не можем. А ничего что мы пытались тебя слушать? Но ты же ни в чем не виноват…
— Потому что это, мать твою, так! — рявкнул Паша.
— Но раз ты не виновен, почему же мы только слова слышали? Почему же ты доказательства предоставить не хочешь?
Паша яростно сверкнул глазами. Выпрямился, отступил от стены.
— А я бы предоставил доказательства, заморочился бы. Если бы видел, что я вам нужен хоть немного, что вы готовы хоть попытаться меня услышать. Мне сейчас не до всей этой херни, вот честно, — усмехнулся Паша горько, — но детей я даже могу понять. А вот тебя — нет.
— То есть, я должна просто верить тебе? После всего?
— Ты могла бы не спешить и хоть постараться меня услышать, после всех прожитых лет я думал что заслужил твоё доверие. Я бы дал тебе любые доказательства верности, но они тебе на хер не сдались. Что угодно, лишь бы меня выставить из своей жизни, да, Ась?
Да как он смеет?!
— Какая у тебя ужасная жена, да? — прорычала раздраженно. — Весь год на цыпочках перед тобой ходила, терпела придирки, захлопнутые перед моим носом двери, твои взгляды на других, а Тамилу и эту твою Инну-бизнес-партнера не смогла стерпеть.