— Кончаешь? — выдохнул Паша мне в ухо, схватил и наклонил. Я ладонями впечаталась в пол, перед ним открытая.
Нельзя, здесь люди ходят…
Поднялась так резко, что голова закружилась, с размаху, машинально, залепила Паше пощечину.
— Никого здесь не будет, Ася, — он притянул меня к себе. — У владельца клиники везде камеры, и он их выключил давно. Иди ко мне. Соскучился, не могу.
Я вырываюсь, он меня держит, его пальцы в моем белье, и я выкрикиваю его имя, он заставляет меня быть вместе, он держит меня. И продолжает, в стену впечатывать, он делает то, о чем я мечтала весь последний месяц, он до оргазма меня доводит.
В больнице, в коридоре, у стены.
Мозг от этой мысли взорвался, и вспышки разнеслись, я не оттолкнула Пашу, когда он развернул меня к себе и начал целовать. Я ответила, со всей той жадностью, что во мне собралась. Это не остановить было — мое влечение к нему.
И закончилось все внезапно, просто звонок телефона, на экране имя дочери — и я остановилась.
— Мама, можно тебя забрать? — с волнением спросила Лика.
— Да, я сейчас, — ответила машинально, пригладила волосы, одернула костюм. Посмотрела на Пашу — у него влюбленный взгляд, он с нежностью на меня смотрит, и во мне, внутри где-то, отзывается его взгляд. Но больше я в такое не верю.
— Дети звонят, — убрала телефон в сумку. Главное — делать вид, что ничего не случилось. Не было его пальцев во мне, моих криков не было.
— Ася, детей мы убедим, — муж обнял меня, прижал к себе. — разберемся.
Разберемся…
Ведь это было просто желание, я хотела его, но мы не сойдемся, никогда, ни за что. Он предатель, я его не прощу.
— Что у нас на ужин? — спросил Паша у детей, когда мы подошли к машине. Он открыл дверь и уселся в салон к Лике.
Мы не вместе. О чем он. Он не так понял. А дети…
Я в глазах их читаю надежду, они хотят, чтобы мама и папа были вместе — сейчас я это вижу так отчетливо, так безусловно, так по-настоящему.
— А что хочешь? — дочка нахмурилась на секунду. И вдруг прижалась к Паше, лицом уткнулась в его грудь.
Муж сначала неловко двинул рукой, а потом обнял ее. Так крепко.
— Малышка, — услышала его шепот.
У меня в носу щиплет.
Села за руль, посмотрела на Глеба.
Сын промолчал, пождал губы. Он злится, но косится в зеркало, на Пашу и Лику, и видно по нему — он хочет о чем-то спросить.
Глеб не успел этого сделать, первым заговорил Паша. Он дочь к себе прижимает, а смотрит на нас. Он подался вперед, между сидений, подхватил с панели брелок-розочку с ключами от нашего дома. И сказал:
— Дети, у нас с мамой есть для вас новость.
Глава 20
Паша, как всегда, творит что хочет.
— И эта новость звучит так: вы зря испугались, я в полном порядке. Но, дети, я хочу извиниться за то, что заставила вас волноваться. Больше этого не повторится, — заговорила, пока Паша не объявил он нашем «воссоединении».
— Не уверен, — буркнул Глеб.
— В чем, милый?
— Что ты больше не заставишь нас волноваться.
Глеб требовательно смотрит на меня, весь выражая вопрос. В глазах сына паника: он взрослый уже, догадался, о чем Паша хотел сообщить, и теперь сам не понимает, чего не хочет больше — нашего с отцом развода или примирения. И то, и другое — плохо.
Покачала головой, и Глеб закрыл глаза. Понял меня.
— Глеб, Лика, — снова начал Паша, но я перебила.
— Не надо.
Увидела, как Пашины брови сошлись на переносице. Он тоже меня понял.
До дома добрались быстро. Пока ехали, пока в лифте поднимались — меня внутренне ломало от событий этого вечера.
Я Паше позволила думать, что согласна на старый формат отношений. Тот формат меня устраивал полностью: муж — главный, я — за его спиной, но устраивал он меня когда я полностью мужу доверяла. Сейчас, знаю, если подпущу Пашу, повторятся события последнего года, когда он творил что хотел, а я терпела.
Терпеть мне надоело.
Еще и детей заставила паниковать, Глеб до сих пор на меня то и дело поглядывает требовательно, на руку мою взгляд опускает, а затем снова в лицо вглядывается. Выискивает что-то.
Но есть и плюс среди всех этих минусов: Лика забыла про обиды, к отцу жмётся, да и Глеб не рычит на Пашу больше. Пусть уже разрешат разногласия, и снова станут семьей. Не хочу, чтобы мои дети отца лишались.
— Ну что, чай будем пить, или поужинаем? — бодро спросила, когда мы вошли в квартиру.
— Я не хочу, — ответила Лика.
— Я буду воду, — буркнул Глеб.
— Готовишь на всю семью, стараешься, а вы ничего не хотите. Только воду.
— Я поем, — Паша скинул обувь, и направился на кухню, а Лика за ним хвостиком.