Глеб придержал меня в коридоре, заступил дорогу.
— Мам, что это было вообще? — требовательно спросил сын. — Лика мелкая, но мне-то хоть скажи.
— Порезалась, расстроилась, уже всё прошло. Всё нормально.
— Мам, не надо. Ты не просто расстроилась, я же видел. Не нужно меня успокаивать. Мне знать нужно: за тобой приглядывать, чтобы ты не натворила ничего? — сын снова не позволил пройти на кухню, удержал в коридоре.
И взгляд у него такой… боже, да он же взрослый уже. Вырос! И ростом надо мной возвышается, и взглядом давит не как вчерашний мальчишка, а как мужчина. Когда успел только.
— Ничего из того что у тебя в мыслях крутится я не планировала, не бойся. За мою жизнь — точно, с ней я прощаться не собираюсь. Расстроилась из-за событий в нашей жизни, накрутила себя, порезалась, закрылась от вас. Сынок, правда, всё уже хорошо.
— Мам, — громко позвала Лика, — Глеб, вы где там?
— Ты про развод говорила. Не знаю, услышала Лика или нет, а я услышал. А отец… он… отец, — Глеб мотнул головой, запутавшись отец ему Паша, или безликий «он», — он нам пытался сказать, что вы снова сошлись!
— Что ты хочешь спросить? — выдохнула устало.
С Глеба на миг слетела вся его взрослость, и снова передо мной растерянный мальчишка.
Молчит, не знает, что спросить. Может, боится, как и я сама.
— Мы не вместе, Глеб, — ответила на так и незаданный вопрос, внимательно следя за реакцией.
И она не заставила себя ждать: глаза сына разочарованно потухли, он спрятал от меня взгляд и кивнул бодро.
— И правильно, мам.
Ласково погладила Глеба по здоровому плечу, встала на носочки, дотянулась до лица и поцеловала в щеку. Как жаль, что мы с Пашей втянули детей в свои проблемы.
— Идём, — потянула его на кухню, но сын сделал шаг и замер.
Остановился, и меня заставил притормозить.
— Мам, ты думаешь, я должен его простить и общаться как раньше? После Тамилы, после его лжи?
— Ты не должен. Решение на тебе, я давить не стану.
— Но ты хочешь, чтобы я его простил, да?
Конечно же я хочу. Видела я детей, разрывающих отношения с отцами, и не хочу того же для Лики и Глеба — обиды, разочарования, злости, комплексов, бравады что и без папы им хорошо, даже лучше, чем было раньше.
— Хочешь, да?
Я кивнула, скрывать не стала. Но добавила:
— Сам решай, на меня не оглядывайся.
— Ладно, мам. Но тогда и ты решение принимай, на нас с Ликой не глядя, — буркнул, и позволил, наконец, пойти в кухню.
Всё же, взрослый, а не ребёнок. Мальчишеская порывистость, обидчивость — всё это в Глебе осталось, но мужского уже больше. И мне бы радоваться, но недоумение и даже неприятие пересиливает гордость: совсем недавно я сыну на пораненные ладошки дула, и вот, вырос, выше меня стал. Переломы заживут, и совсем самостоятельным станет, во мне нуждаться того и гляди перестанет.
И хорошо, — мысленно заспорила сама с собой. — Так и должно быть, не всё же время ему за юбку мою держаться, как бы мне этого ни хотелось.
— Ну наконец-то, — проворчала Лика. — Секретничали без меня? — и бросила на нас с Глебом фирменный Пашин взгляд.
— Слушали, как ты чавкаешь, мелкая. Говорила, что ужинать не будешь, но только домой зашла, и уже хомячишь. Женщины, — хмыкнул Глеб, и засмеялся. — Эй, боевой хомяк, не дерись, а продолжай ужинать. Кто-то же должен съесть то, что мама наготовила. Тебе как раз на вечерок хватит.
— Мам, можно я ему сломаю вторую руку, а? Ну пожалуйста, очень хочется симметрии.
— Нельзя, Ликусь.
— А палец? — взмолилась дочка.
— Ладно, палец — можно.
— Мам! — комично округлил Глеб глаза, а Лика захихикала и руки потерла как киношная злодейка.
Глеб всегда, когда неуверен, шутит. А Лика — когда меня хочет развеселить.
Дети продолжили перепалку, Паша следит за ними с улыбкой. А почти весь год до этого порыкивал на Глеба в таких же ситуациях…
Не понимаю я Пашу. Просит, даже требует доверия, но ходит по ресторанам с Тамилой, на работе ее принимает. Про их свидания мне подруги сообщают, а еще про свидания с какой-то блондинкой Инной. Это же не норма! За гранью, как и само поведение Паши.
— Иди сюда, — подозвал он, когда я вышла из ванной, сполоснув руки.
Коротко качнула головой и села не рядом с мужем, а по левую руку от Глеба. И на Пашу выразительно посмотрела, чтобы не смел поднимать тему того, что мы снова вместе.
— Ася!
— Ешь на здоровье, — кивнула на тарелку.
Муж тоже умеет разговаривать с помощью взгляда, и глазами дал понять, что разговор не окончен. А я бы и рада поговорить, но что услышу? Если то же, что и раньше — это меня не устраивает.