Асю Инна упомянула с неодобрением, и получила от меня стоп-взгляд.
Я пока сам до конца не могу осознать то, что Ася меня… дьявол, да она просто меня кинула! Этого я точно не ожидал, этого в принципе никто не может ждать: что самый близкий и родной человек, узнав про диагноз, выйдет из комнаты и с холодным выражением лица заявит о разводе.
И это моя Ася.
Я думал, что хорошо знаю жену, и готовился успокаивать её, вытирать слёзы, обнимать, обещать, что всё будет в порядке. Извиняться за то, что не рассказал сразу как узнал о диагнозе и начал лечение — понадеялся, что крепкий организм справится, и щадящее лечение поможет.
Не помогло, пришлось начать химию.
А Ася плакать не стала. Слушала мой рассказ о диагнозе и прогнозах с отсутствующим выражением лица, и… предала.
— И всё же… — снова начала Инна, но я перебил:
— Хорошо, кому-нибудь расскажу о том, что болею.
— Ох уж этот снисходительный мужской тон, — закатила Инна глаза. — Паша, объясняю на пальцах: нужно чтобы кто-то жил с тобой. У тебя может закружиться голова, упадёшь, будешь лежать один, и некому помочь будет. Найдут тебя, когда персонал забьёт тревогу что босса на работе нет. Так нельзя.
— Ладно, — закивал.
Шутить о том, что подчиненные лишь обрадуются моему отсутствию, я не стал. За последний год я потерял звание любимого босса, мне даже верный секретарь улыбается натужно. Да и слышал я сплетни «нашего городка»: директор, мол, совсем озверел, решил все деньги мира заработать, третирует нас, сам не живёт и другим не даёт.
Год я и правда вёл себя как мразь. Сначала не замечал, весь в работе был, многое на кон поставил и своё раздражение списывал на нервы и страх потерять деньги. Затем пришла апатия. Уже когда к ментальным проблемам добавились физические — только тогда я пошел к врачам, и то не сразу. Сердце проверил, почки, печень… про онкологию даже не думал. Кто о ней вообще думает?
— Ясно всё с тобой. Ла-а-адно, — передразнила меня Инна. — А Ася…
— Не будем о ней, — отрезал я.
Ася — всё еще моя больная тема.
С Инной я был шапочно знаком несколько лет. Для пиара нужно было сделать пожертвование больнице. Крупное. Репортеры приехали, даже министр. Инна только ординатуру закончила, самой молоденькой в отделении была, и выглядела не такой измотанной как остальные. Потому помимо главврача я фотографировался еще и с ней. Я об этом моменте своей биографии благополучно забыл, но когда попал к Инне на приём в качестве пациента — она напомнила. И о фотографии общей, и о добрых словах, которые я ей, оказывается, сказал. И даже о своём брате — оказывается, ему я оплатил обучение в университете и дал старт в карьере.
И мы подружились. Не думал, что женщина и мужчина могут стать друзьями, но с нами именно это и произошло. Инна уговаривала рассказать о диагнозе Асе, ругала меня за скрытность.
А потом перестала настаивать. Даже поняла меня в желании уберечь жену. Лейкоз сейчас отлично лечат, выживаемость высокая. Планировал быстро справиться, не травмировать жену и детей, и… чёрт, да как так-то?! Как Ася могла?
— Паш, если хочешь, я могу переехать к тебе. Поживу, присмотрю за тобой, — несмело предложила она.
Я головой покачал.
— Это лишнее. У тебя своя жизнь, больных тебе на работе хватает. Еще и дома на мою недовольную рожу смотреть. Я злым бываю.
— Ты просто имей в виду, что я могу переехать. Либо к тебе на время, либо в тот же дом, и просто забегать пару раз в день к тебе. А насчет «своей жизни»… Паш, я сама в разводе, у меня только работа и ты. Вот и вся моя жизнь, — развела она руками. — Не отказывайся, просто подумай. Ой, это твой телефон звонит?
— Напоминалка что ехать пора. К детям, — ответил.
И к жене.
Попрощался с Инной, вышел из больницы. За рулём почувствовал прилив сил, взбодрился даже. Может, от сосредоточенности. Или от злости, скорее — от предвкушения как Ася откроет мне дверь, и я спрошу у неё…
Спрошу! Куда делась моя нежная Ася, и откуда взялась стерва? Или стерва была всегда, просто умело мимикрировала под цветочек?
Как можно было так отреагировать на известие о моём диагнозе? Неужели так быстро меня списала в утиль? Не рановато ли?
Настолько сильна твоя обида за мои срывы в последнее время? Бывало, прикрикивал, избегал, раздражался — на тебя, Ася, на персонал, на сестру, на самого себя. Дело в обиде на моё поведение?
Или дело в тех взглядах на других женщин, о которых ты говорила? Дьявол, да любой мужик смотрит на сиськи!
Или… Тамила?
Тупая была идея. Заснять хотел как она на меня взбирается, Глебу показать, оградить сына от хищной провинциалочки. А может, мне льстило её обожание? По нужным струнам попадало?