Яркие эпизоды из прошлого кинохроникой мелькнули в памяти и испугали еще сильнее – какого черта? Я что, хороню Пашу, прощаюсь с ним, невольно вспоминая былое?
Нет!
— Лейкоз? Боже, Паша! Ты почему не рассказал? Из-за развода? Какая стадия? — я придвинулась к мужу ближе, растерянность я прогнала поганой метлой, сейчас нужно все силы мобилизовать. — Метастазы — их же нет? Только не метастазы! Диагноз давно поставили? А лечение — какое оно? Что врачи говорят? Может, в Германию или в Израиль стоит полететь, или… Пашка, ну как же так!
На секунду я сломалась, схватилась за мужа, обняла, дрожа всем телом. Ничего из событий последнего года я не забыла, но сейчас мне плевать на пренебрежение, измены, ложь. Паша — родной, отец моих детей, мужчина, с которым я жизнь свою жила так долго, что толком себя без него не помню. И если нужна — рядом буду. Да и если не нужна — тоже, наверное. И вытащу, вытяну. Верю — смогу.
— Я с онкологами разговаривал, если понадобится пересадка костного мозга, Инна обещала помочь с очередью в Германии, у неё есть те связи, которых нет у меня. Но мы надеемся на химию, возможно, пересадка не потребуется. Метастаз нет, диагноз поставили… Ася, — Паша перестал монотонно отчитываться, моё имя назвал на вздохе, — я тебе всё это рассказывал уже. Давай я не буду повторять.
— Рассказывал, когда я спала? Я бы такое известие не пропустила. Паш, вставай, наверное, не стоит на полу сидеть. Тебе помочь? Ты расскажи мне, пожалуйста, всё.
***
ПАША
Знаю, это детский сад — вести диалог так: «Я рассказал тебе всё!», слышать в ответ: «Нет, ты ничего мне не говорил!», и парировать до бесконечности: «Нет, я рассказывал!».
Глупо. Но как же злит! Я не против Асе помочь с Ликой помириться, жена всю жизнь говорит, что для дочки я — весь мир, а она так, маленький карликовый спутник огромной планеты. Но это не так! Лике очень нужна Ася, больше, чем ей нужен я. По сути, это я нуждаюсь в Лике. И в Асе нуждаюсь.
Но не так. Не через враньё, чтобы перед дочкой выглядеть в лучшем свете. Не из брезгливой жалости.
Похрен, детский сад, так детский сад!
— Ася, ты не спала. Я сказал тебе что серьезно болен. До сих пор помню всё в деталях, как ты кивнула, встала с кровати, а я шёл за тобой и как дебил в спину тебе говорил, что у меня онкология, в шаге от тебя был. Затычек в твоих ушах я не заметил. Ты обернулась, на меня как на таракана посмотрела, и сказала, что мы разводимся.
Асины глаза расширились. Она надо мной стоит, руку протягивает, чтобы помочь подняться. Хмурится, смотрит на меня во все глаза. Исхудавшая, губы искусанные, красные. Такой родной выглядит, такой искренней!
Я ведь знаю свою жену. Невозможно девятнадцать лет притворяться кроткой, тогда как на самом деле жестокая стерва. Это прорвалось бы, нутро можно спрятать на месяцы, а не на годы. Да, я знаю свою Асю, но в то же время я помню и свою ей исповедь, и её взгляд и слова о разводе в ответ на мою откровенность я тоже помню. Хотел бы забыть, но увы.
— Говорил? Я не… Паш, я не знаю, что сказать. Не слышала. Я тогда сообщение получила, оно… нет, это всё потом, сейчас это не имеет значения. Мы решим, как жить дальше, когда ты излечишься, сейчас все силы на это бросим, а не на разборки.
— Что, и развод не имеет значения? Его мы тоже отложим? — я поднялся с пола с трудом, но для Аси продемонстрировал легкость, мне всё еще важно быть для неё сильным, несгибаемым, хотя чертова одышка от простого действия как раз и гнёт меня к полу.
— Конечно же мы отложим развод! Паш, клянусь, я не слышала! — Ася сама мою ладонь сжала, в глаза заглянула. — Если бы я другое сообщение получила, не от этой Тамилы проклятой, если бы не была в тот момент так потеряна — я бы услышала тебя. Но в тот момент… нет, всё же, давай не будем. Это, правда, неважно сейчас: наши проблемы, развод — всё это мы потом обсудим, после. Сейчас важнее лечение. Дети, получается, всё знают, да? И эта Инна — она врач? Лика так сказала — это правда? Расскажи мне всё.
Ася тянет меня в кухню. Я иду за ней, жена по-прежнему меня за руку держит. И я верю ей. Да, вот так: я верю в то, что Ася не услышала мои слова про болезнь. И я почти счастлив сейчас. Меня это добивало — разочарование в самом родном человеке, Асина внезапная жестокость и стервозность, которых в помине не было, её ко мне брезгливость, которую я во взгляде жены видел.
Значит, Тамила написала. Даже гадать долго не нужно, что именно: приукрасила события той ночи в отеле, наплела что не только поцелуй был, но еще и секс, а может и предложение руки и сердца. От неё всего можно ожидать. А Ася поверила, не услышала мои слова, развод потребовала, прогнала.