Паша открыл входную дверь. За порогом — Глеб. Сын стоял, глядя вперед расфокусированным взглядом, но через секунду он на мне сосредоточился. Улыбнулся несмело, виновато, будто во всём случившемся есть хоть доля его вины! А затем Глеб перевёл взгляд на Пашу. Я шагнула к ним, чтобы не допустить новой ссоры, но… остановилась. Потому что Глеб вошел в дом, неловко хлопнул Пашу по плечу, и попытался отстраниться. А Паша не позволил. И обнял сына. Глеб сначала замер растерянно, но через мгновение ответил на объятие — оно недолгим оказалось, но это уже прогресс!
— Они же помирились, мам? — взволнованно шепнула Лика. — Надо, чтобы помирились. Нельзя из-за этой Тамилы-дурилы сейчас ругаться!
Если бы только из-за неё, — подумала я, наблюдая за своими мужчинами.
Глеб что-то тихо сказал отцу, Паша кивнул, я услышала его низкий голос, но не разобрала, о чём они. Главное, не воюют больше. И Паша сыну мягко улыбается. Может, он и не обижен на Глеба за его побег от нас. Наверное, тоже понимает, почему сын отстранился.
Паша кивнул Глебу, закрыл дверь, а сын к нам пошёл. Лика с визгом кинулась к брату.
— Эй, на меня нельзя прыгать. Я всё еще инвалид, — Глеб сказал это, смеясь, но Лику поймал.
— Настоящим инвалидам это не говори, дурачина!
— Не успел я войти, а ты уже обзываешься. Мам, а не помыть ли Лике рот с мылом?
— Мам, Глеб меня ущипнул. Больно! — довольно наябедничала Лика, вступая в привычную игру, за которой мы с Пашей наблюдали с улыбками.
Но на лице мужа я увидела ту же тень вины, которую сама чувствовала. Почти упустили, почти потеряли самое дорогое!
— Мам, — Глеб подошел ко мне, и обнял. Не так, как Пашу. Без неловкости, свойственной мужчинам. — Прости, ладно?
— И ты меня прости. Но хватит об этом. Хоть сегодня с нами побудешь?
Глеб кивнул, и прошептал мне на ухо:
— Он так плохо выглядит! Даже хуже, чем после той аварии десять лет назад. Изменился очень, смотреть больно.
— Папа поправится.
— Я пока с вами поживу, на время лечения. Здесь или дома? Отец сказал, что вы снова решили попробовать, — Глеб, чуть нахмурено посмотрел мне в глаза.
— Утром никто никого выгонять не будет. Мы с твоим папой в себя пришли, постараемся решить наши проблемы, — успокоила я сына. — А послезавтра вместе идём в больницу.
— С вами можно?
— Давайте за стол, хватит секретничать, — поторопил нас Паша.
Повторять свою просьбу за столом Глеб не стал. За столом мы, не сговариваясь, решили не обсуждать болезненные темы. Но на следующий день сын снова предложил поехать в больницу всем вместе.
— Давайте в следующий раз, ребята. Там не место для детей, — сказал Паша. — Я бы и вашу маму не хотел там видеть.
— Но придётся, — пробормотала я, всё еще растерянная после ночного разговора с мужем.
Своё обещание Паша выполнил, и всё мне рассказал.
Я тоже своё слово сдержала. И на приём к Инне мы поехали вместе.
Глава 37
— Почему такая загруженная? — поинтересовался Паша.
— Я не загруженная. Ты как себя чувствуешь? Температура опять, — на секунду убрала руку с руля, приложила к Пашиному лбу, хотя можно было обойтись и без этого, по состоянию Пашиных глаз видно, что температурит.
— Ерунда. А ты всё-таки загруженная. Может, довезёшь меня, и домой?
— Мы же договорились, что вместе на прием едем!
— Договорились, но я же вижу, как тебе это тяжело даётся. Ась, все эти больницы, врачи — они не для тебя. Расстраиваешься очень, гаснешь. Так что на приём я один пойду, а ты, как довезёшь меня, домой вернешься.
Паша произнес это спокойно, он не вопрос задал, а свое решение озвучил. И я впервые не дернулась, чтобы кивнуть, не споря.
— Ну да, — буркнула я, — врачи, больницы — это не для меня. Подумаешь, двоих детей родила, и с ними, когда маленькими были, по поликлиникам и больницам ходила. Паша, ты меня совсем невменяемой не выставляй, пожалуйста.
— Кто-то завёлся, — хмыкнул муж.
Я как раз притормозила у пешеходного перехода, бросила на Пашу взгляд, и… догадалась. Да он же специально меня злит!
— Ты поругаться хочешь?
— Хочу, чтобы ты рассказала, почему такая зажатая сегодня.
— Волнуюсь потому что. И на дорогу смотрю, а то не буду зажатой, расслаблюсь, и в аварию попадём.
— Зато умрём в один день, — хохотнул Паша.
— Очень смешно. Ты опять за своё.