— Приехали!
Машина остановилась возле дома. Родик остался в машине, а Савелий вышел. К нему присоединились бойцы из второй машины, они втроем зашли в дом. Еще двое остались возле «Мерседеса», стоят, озираются. Вдруг какая-то опасность.
Олег закрыл глаза. Так вдруг захотелось вернуться домой, к маме. В Москве тоже опасно, но там угрожают отцу, а здесь ему лично. Это и Захар, и Жанна… Есть еще и Дорофей, но этот вроде бы уже за решеткой. Савелий все организовал.
Олег через окно увидел, как из дома выводят Любу. Она что-то говорила, всхлипывая, но Савелий ее не слушал. Он показывал ей на ворота. Любы просто не должно было быть здесь. Но ведь она появилась. И это неспроста.
Олег вышел из машины, направился к ней. Люба бросилась к нему с таким видом, как будто увидала любимого после долгой разлуки.
— Олег!
Она даже попыталась броситься ему на шею, но ее поймали, удержали.
— Олег, скажи им! — вырываясь, капризно потребовала Люба.
— Что ты здесь делаешь? — холодно спросил он.
И Люба оцепенело застыла, потрясенно глядя на него. Она, казалось, не верила своим ушам. Неужели она действительно думала, что Олег распахнет перед ней объятия? Или это часть какой-то игры?
— Они сказали, что ты должен им какие-то алименты за меня, — хныкающим голосом сказала она.
— Кто сказал? — глянув на Савелия, спросил Олег.
— Ну, Дорофей… Он сказал, или ты женишься на мне, или будешь выплачивать двести тысяч долларов в месяц.
— Когда он это сказал? — спросил Савелий.
— Ну, сегодня… Пришел к нам, сказал…
— А разве его не закрыли? — спросил Олег.
Интересное дело, сначала Дорофей запросил пятьдесят штук, теперь вот ему нужно двести. Он что, с ума сошел?.. Или это просто игра на публику? Может, он просто хотел блеснуть перед Любой своей крутостью… Но в любом случае с ним нужно решать. Иначе он Олега в покое не оставит.
— Разберемся.
— Не надо разбираться! — просияла Люба, влюбленно глядя на Олега. — И платить ничего не надо!.. Ты просто женишься на мне, и все?
— Всего-то? — возмущенно протянул он, оторопев от такой наглости.
— А что? — Люба обиженно захлопала глазами. — Я буду хорошей женой!.. Лучше меня ты никого не найдешь!
— А я что, жену себе ищу?
— Жену не ищут! Любовь сама находит! — парировала она.
— Какая еще, на фиг, любовь?
— Я Любовь! Люба-Любовь!.. Ты со мной спал, значит, я твоя Любовь!
— Иди ты знаешь куда!.. — не выдержал Олег. И широким нервным шагом направился к дому.
— Я ее отвезу, — сказал Савелий.
— Дорофею верни. И с процентами.
— Будут проценты. Я организую.
Савелий забрал с собой всех своих бойцов, даже Родика прихватил. Олег остался в доме один. Снял пистолет с предохранителя, передернул затвор. На охрану у ворот он не надеялся. Вроде бы там и свои люди, но Любу они пропустили.
Время шло, напряжение нарастало. Когда стемнело, Олег свет включать не стал. Дом был окружен забором, но через него не трудно было перемахнуть. Олег переходил от окна к окну, наблюдая за подступами к забору.
Время шло, ничего не происходило, но напряжение только усилилось. А в половине двенадцатого позвонил Родик. Из больницы. Оказывается, они нарвались на засаду. В них не стреляли, но избили жестоко — битами, арматурой, кастетами. Савелию досталось больше всего: ему проломили голову, и он находился при смерти.
Олег понимал, что засаду могли устроить и на него, поэтому в больницу он не поехал. Он позвонил Кадомцеву, тот организовал людей из службы безопасности комбината. Но подъехали они поздно, под утро. Впрочем, Олег не мог нормально спать и под их присмотром. Стоило ему закрыть глаза, как через забор к нему начинали лезть головорезы Дорофея. С битами, арматурой, кастетами…
На завод он приехал с головной болью. И первым же делом позвонил отцу. Или он высылает очередную группу поддержки, или Олег возвращается в Москву. Он не собирался капитулировать перед местными отморозками, но и голову свою на больничную подушку класть не хотел.