– Где это мы?
Авель сочувственно улыбнулся.
– Что, неужели не узнаешь?
Он замолчал, и за него продолжил один из стоящих в первом ряду освобожденных.
– Это все, что ты создал сам.
Фразу подхватил его сосед справа.
– Все, что ты создал сам и все, что ты есть.
Следующий голос раздался откуда-то из середины толпы.
– Пустота. Это все, чем ты являешься.
– Тебе дали много намеков – даже слишком много.
– Но из комы ты не вынес ничего, кроме желания записывать свои дурацкие мысли и усталости от жизни и свободы.
– Мы все искали ответ, почему ты стал собой. Но так и не нашли.
– Тебе дали полную свободу выбора, но ты всегда выбирал неправильно. И всегда будешь выбирать неправильно, разрушая и отравляя все, к чему прикоснешься.
– Но при этом будешь чувствовать себя величайшим мучеником.
– В этом твой парадокс – ты хочешь, сказав все и сразу, исправить буквально все зло в мире.
– Но именно это желание заставляет тебя сеять вокруг себя сплошное зло.
– Твои мотивы чисты и бескорыстны, и ты должен был попасть в рай.
– Но твои поступки и слова чудовищны, преступны, постыдны и отвратительны, и ты не мог не попасть в ад.
– Так что ты не попал никуда.
– В высших кругах принято решение о твоей судьбе.
– Ты будешь отменен и возвращен в небытие, а все следы твоего существования будут уничтожены.
– В целях безопасности мироустройства.
– Так что можешь радоваться – ты действительно в каком-то смысле уникальный.
– Нас уполномочили стать твоими проводниками.
– Нам известно, что уже вот-вот твое иное воплощение погибнет в бою от собственной руки. Человек из снега и чернил пожертвует собой, чтобы запереть тебя в пустоте.
– А мы упокоим тебя на этой стороне. Мне очень жаль.
Авель действительно выглядел удрученным этой необходимостью убить своего бога. Человек не удивился ничему из услышанного – ему было совершенно без разницы. Поток словесной чуши – точно такой же нелепый и сумбурный, как и его книга, как и вообще любая человеческая речь.
– Знаете, вы бы здорово смотрелись в тогах.
Рыжий грустно улыбнулся.
– Ах да. Позволь-ка!
Он выхватил из рук мессии стопку тетрадей.
– Мы позаботимся об этом. Она будет переписана должным образом, не переживай – может быть, в ущерб биографичности, но с точки зрения художественной ценности получится куда лучше, могу тебе это обещать.
У человека оставалась одна небольшая просьба к этим забавным головорезам, которым поручили прибрать к рукам его жизнь. Они, разумеется, ничего не решали, но просьба его в любом случае будет услышана теми, кто за ними стоит. И, возможно, это сработает.
– А нельзя ли оставить хоть один след моего существования, или как там?
– Что ты имеешь в виду?
– Мы ведь смотрели фильм про мальчика, который разговаривал с огромным кроликом? Не хочу, чтобы все вышло так, как вышло в финале этого фильма.
Рыжий пожал плечами.
– И что же ты хочешь, написать кому-то?
– Да, именно. Я хочу написать письмо, которое дойдет до адресата во что бы то ни стало. От лица человека, который этого сделать уже не может.
– Ладно. Думаю, это можно.
Авель протянул человеку бумагу, ручку и конверт. Тот отошел чуть подальше от толпы, уселся на белый песок и принялся писать. Где-то на середине письма плечи мессии поникли, и он уткнул лицо в ладони. Посидев так немного, он вздрогнул, слабо улыбнулся и быстро закончил письмо. Затем положил его в конверт, на котором как можно аккуратнее написал адрес получателя, заклеил конверт и зачем-то изрисовал его заднюю сторону взявшимся из ниоткуда зеленым маркером. Закончив это последнее дело, человек встал, вернулся к своим неизбежным убийцам и отдал конверт Авелю.
– Передай его нашему общему знакомому. Думаю, ты найдешь способ. Это все, о чем я прошу.
Рыжий задумчиво кивнул. Затем достал нож, и остальные, обступив человека со всех сторон, сделали то же самое. Уже ничто не могло сделать этот момент более глупым и драматичным, так что вскоре кто-то нанес первый удар, затем удары посыпались на мессию градом – только и видно было, что блеск ножей и брызги крови. Через минуту все закончилось – с последним ударом тело человека просто растворилось в воздухе, и история про странную тоску и бесконечное одиночество в пустоте сознания… Завершилась. Наверное, она могла бы завершиться как-то иначе или даже продолжиться, но ее автор, набирая последние строки, не рассчитал дозу пафоса, поймал передозировку и упал замертво.