На тахте и впрямь никого не было.
Виктор встал, машинально заправляя майку в трусы, прислушался. Полная тишина. Ну вот, самый примитивный поворот событий оказался верным. Проверить, на месте ли деньги?
И тут на кухне что-то легонько звякнуло.
Мгновение поколебавшись, Виктор все же натянул вначале джинсы, а только потом выглянул на кухню.
Тэль стояла у плиты. Под сковородкой горел газ. Девочка просто что-то готовила.
Что-то очень странное.
-- Доброе утро, -- выдавил Виктор, испытывая легкое разочарование. Лучше бы бумажник сперла...
-- Доброе, -- согласилась Тэль, не оборачиваясь. Выдержка у нее была потрясающая. Или она умела видеть затылком. -- Я завтрак готовлю.
Виктор подошел к плите. Мрачно посмотрел на сковороду.
Кажется, это была яичница. Со скорлупой. Также в сковороде угадывались куски оплавившегося сыра, ломтики колбасы, мелко накрошенные кусочки хлеба и чахлые веточки укропа.
-- Спасибо, -- только и сказал Виктор. Все-таки девочка больна.
Выдержки у него хватило даже на то, чтобы начать есть жуткую стряпню. Как ни странно, но это было вкусно. Вот только необходимость вылавливать кусочки скорлупы...
-- Все 1000 ешь, -- строго сказала Тэль. -- Скорлупа тоже полезна.
Происходящее начало его понемногу забавлять. Дней через пять он уже сможет рассказывать эту историю со смехом. И даже добавит парудругую причуд к характеру бедной девочки.
-- Я постараюсь, -- пообещал он.
Больше всего Виктора тревожила мысль, не забудет ли Тэль о вчерашнем решении отправиться домой. Мало ли, может быть ей уже понравилось?
-- Пора, -- она снова угадала его мысли. -- Ты обещал меня проводить, помнишь?
-- Конечно, -- Виктор с облегчением, и в то же время -- вот ведь meg`d`w`! -- со странным чувством обиды поднялся из-за стола. Значит, даже для чокнутых девочек он не представляет никакого интереса!
-- Я помою посуду, а ты пока собирайся, -- обронила Тэль.
-- Оставь, я потом сам уберу.
-- Нельзя.
Пока девочка гремела на кухне посудой, Виктор выбрал из шкафа рубашку посвежее, проверив мимоходом, на месте ли деньги, очень надежно и оригинально спрятанные под стопкой простыней. Натянул легкий свитер -- за окном было солнечно.
-- Ты готов? -- требовательно спросила Тэль.
Виктор устало посмотрел на нее. Хорошенькая девчонка, и глаза нормальные. Будь они и впрямь зеркалом души...
-- Ничего не забыл?
-- Шнурки погладить.
Тэль нахмурилась:
-- Зачем?
Виктор вздохнул.
-- Иди сюда.
Без лишних церемоний он развернул девочку боком, взялся за свитерок -- тот, кстати, оказался аккуратно заштопанным, надо же, нашла иголку и нитки -- закатал вверх. Пластыря не было. И шрама тоже. Чувствуя, что сходит с ума, Виктор развернул Тэль -- та послушно вертелась в его руках.
Бред. А что же он вчера обрабатывал перекисью? Нарисованный порез? Угу. Не первый же год имеет дело с ранами!
-- Тэль, -- деревянным голосом сказал Виктор. -- Где твоя рана?
-- Заросла.
-- Я серьезно.
-- Я тоже.
Статейки про экстрасенсов, усилием воли затягивающих раны -- это для газет. Но что делать, когда собственные глаза подтверждают -- нет никакого пореза! И не было никогда! Кожа чистая и розовая как у младенца.
Виктор с легкой опаской отстранился от девочки. Спросил:
-- А ты одна домой не доберешься?
-- Ты же обещал, -- с ноткой обиды сказала Тэль.
-- Ну... да...
-- Пошли, -- девчонка была непреклонна.
-- Так что с твоей раной? -- в конце концов, это даже просто интересно. Хилер она филиппинский, что ли?
-- У меня вообще всё очень быстро заживает, -- нехотя сообщила Тэль. -- Давай об этом у меня поговорим, ладно? Как только придём.
Первым побуждением Виктора была махнуть рукой на все обещания и просто выставить малолетнюю нахалку из квартиры. Раны на ней быстро зарастают, видите ли! Не бывает такого, не бывает! Не бывает, и всё.
-- Ты обещал, -- тихонько сказала Тэль. Глаза, миндалевидные, словно на персидской миниатюре, обиженно прикрылись.
Ох, уж эти мне девчонки!
-- Идём. -- Никогда не спорьте с женщиной, даже если ей всего тринадцать. Особенно, если ей тринадцать...
Было воскресенье, да вдобавок ещё и солнечное. В метро -- давка. Тэль притиснули к Виктору; и, невольно напрягаясь, чтобы уберечь её от напора разгорячённой, остро воняющей потом толпы, он неожиданно уловил её собственный запах -- чистый-чистый, словно над ромашковым лугом. Из глубины памяти вдруг всплыло -- что-то похожее он уже ощущал -- в доме бабушки Веры.
Откуда же ты взялась, Тэль? Понятно, тебе среди "мерсов" и казино делать нечего. Впрочем, и в серых, грязных, спивающихся деревеньках -- тоже...
Доехали до "Щукинской", вышли. Влезли в трамвай. Потащились далее.
Мало-помалу подступало удивление. Впереди только Серебряный Бор, там обитают нью рашнс. На их доченьку Тэль тоже никак не походила.
-- Куда мы...
-- Молчи! -- резко и сердито отрезала Тэль. -- Нас могут ждать.
-- Кто?
-- Молчи! -- она сверкнула глазищами.
Ну разве взрослый, пожи 1000 вший и повидавший человек станет так просто подчиняться тринадцатилетней соплячке? Отвесит шлепка по заду, и вся недолга.
Однако Виктор почему-то и в самом деле умолк.
Миновали нудистский пляж. По песку прыгала компания голых мужиков -- играли в волейбол. Зрелище, понятно, комичное, но обилие голых женщин и детей, загорающих рядом, придавала ему будничный оттенок.
Так и просилось съязвить, типа "нам, надеюсь, сюда?" -- но Тэль лишь сдвинула брови и шутить Виктору отчего-то расхотелось.
Они шли по какой-то тропке. Поразительно пустой для такого дня.
-- Теперь смотри внимательно, -- объявила Тэль. -- Взять нас на переходе -- самое для них лучшее. Никаких следов. Ни там, ни здесь. Если что-то случится, падай на землю и голову закрывай. Я сама со всем управлюсь.
-- У тебя что, чёрный пояс? -- осведомился Виктор. В своё время ему довелось немного позаниматься, он, конечно, не Чак Норрис или Брюс Ли, но за себя постоять сумеет. Если, конечно, их не десять человек с автоматами. Или мечами.
-- Молчи, пожалуйста! Ведь я тебя просила! -- Она обращалась с ним, точно старшая сестра с несмышлёнышем-братишкой.