— Кровь, — глухо заключил Жендальф.
— Совершенно верно, — кивнул Максим. — Так вот, — Нео тяжело взглянул на Топольского, затем на бутылку у того в руках. — Ты, Олежка, не водичку ведь тянешь?
Уголки губ Топольского дрогнули.
— Ты на что намекаешь? — насупился Миххик.
Нео криво улыбнулся.
— Догадайся, — отозвался Черкашин. — Чисто теоретически: может ли статься, что однажды Олежка решит нас отобедать? Нет, я в вампирах не спец и людям склонен доверять, но…
Миххик и Жека переглянулись. Топольский хмыкнул, вертя бутылку в руках.
Максим молчал, глядя в темные глаза Топольского.
— Господин Черкашин не уверен, может ли он чувствовать себя в безопасности рядом со мной, — сказал Олег. Он пожевал губами, вздохнул: — К сожалению, не может. Но пока есть вот это, — он тряхнул бутылкой, — опасаться нечего.
— А когда «это» закончится? — спросил Жека.
Топольский сказал просто:
— Будет голод. Дикий и всеобъемлющий. — Вампир помолчал. Добавил: — Надеюсь, до этого не дойдет. Обычно не доходит.
— Обычно, — буркнул Черкашин.
— Обещаю: тебя съем в последнюю очередь, — улыбнулся ему Топольский.
— Спасибо, тронут, — отозвался Максим.
— Ты ешь, — заметил Савельев. — Не стесняйся.
Топольский кивнул, подмигнул Черкашину, и сделал несколько смачных глотков из бутылки. Облизнув окровавленные губы, спрятал еду в рюкзак.
— Надо идти, — сказал Олег, поднимаясь и забрасывая сумку за спину.
Мужчины нехотя принялись собирать пожитки.
Солнце постепенно клонилось к закату, окрашивая небо в багрянец. Ветер не стихал, и верным спутником следовал за редкими гостями своих владений. Когда начали опускаться сумерки, Миххик заметил вдалеке огоньки.
— Что это? — спросил он Топольского, указывая вперед. Олег остановился, прищурился.
— Хранители, — сказал он. — Поспешим. — Вампир тряхнул сумкой и ускорил шаг.
Ночь стремительно опускалась на пустыню. С остатками дня уходило и тепло, ветер яростно шипел песчаным вихрями под ногами.
— Что нужно делать? — спросил Миххик, поравнявшись с Топольским. Впереди уже можно было различить несколько горящих костров и неподвижные фигуры у огня.
— Ничего, — отозвался Олег. — Просто ждать.
Наконец они вошли в круг света костров. Позади черной бездной зияла пустыня, небо очистилось от дымки и сверкало мириадами звезд.
Топольский снял сумку с плеч.
— Пришли, — сказал он, осторожно делая шаг вперед.
В нескольких метрах друг от друга горели четыре костра. Ветер играл с пламенем, — то пригибал к земле, то вздымал в небо рыжие хвосты. Немного поодаль от кострищ, на голой земле, сидели человекоподобные создания, покрытые мягким светлым мехом. Большие веки были сомкнуты, они словно медитировали или дремали. Длинные руки лежали на бедрах поджатых ног.
— Мишки-гамми… — восхищенно прошептал Нео, во все глаза рассматривая хранителей.
— Устраивайтесь, — сказал Олег, отстегивая каремат. — Будем ждать.
— Нам ничего не надо делать? — уточнил Жека, облюбовав местечко поближе к огню.
— Нет, они сами к нам обратяться, — ответил вампир, — Главное — не прикасайтесь к ним.
— А то что? — тут же спохватился Нео.
— Поверь, лучше этого не делать, — хмуро сказал Топольский, со стоном растягиваясь на коврике. Прошли они много, и усталость давала о себе знать. — Можете перекусить или вздремнуть, — посоветовал Олег, подкладывая кулачок под голову и сворачиваясь калачиком.
— Хорошая попытка, вурдалак, — обличающе бросил Черкашин. — Мы уснем — а ты и рад стараться, да? Свеженькая кровушка на ужин, что может быть лучше, да?
Топольский что-то невнятно пробурчал и покрепче запахнулся в куртку.
— Как же, — сказал Нео, разворачивая свою подстилку, и прижимая камнями по краям, — усну я тебе…
— Помолчи, дай отдохнуть, — возмутился Жендальф, тоже устраиваясь поспать.
— Бу-бу-бу… — обиделся Нео. Он доставая из рюкзака недоеденную пачку чипсов, новую бутылку пива и пачку сигарет. — Спите уже…
Миххик привалился спиной к отвесу небольшого пригорка и закурил, рассматривая странных молчаливых существ.
Нео допил пиво, прикончил пачку чипсов и выкурил пару сигарет, затем попробовал уснуть, но не смог. А вокруг ничего не менялось. Хранители все так же неподвижно сидели с закрытыми глазами. Черкашин достал еще бутылку, раздраженно зашарудел пачкой с солеными орешками.