Все смолкло, замерло на бесконечно долгий миг. А затем ночь вспыхнула. Чистым, ярким, обжигающим светом.
Эпизод второй
Овцы в волчьей шкуре
Вокруг шумел лес. Прохладный воздух был надушен смолистым ароматом хвои и сладостью диких цветов. Тут и там заливисто щебетали птицы, где-то поскрипывало сухое дерево на ветру, стучал дятел.
Миххик осмотрелся, все здесь. Только выглядели немного странно. Жека был одет в длинную серую робу ниже колен, схваченную простым суконным пояском, на ногах — стоптанные, грубо сшитые остроносые башмаки. В руке он держал длинную, гладкую палку, закрученную кольцом на конце. Да и сам он изменился: темные волосы, чуть тронутые сединой, удлинились, спадая на плечи. Лицо обрамляла давно не стриженая бородка с проседью.
Нео больше походил на какого-то разбойника. Клепаная, потертая кожаная жилетка поверх рубахи. Засаленные замшевые штаны, были заправлены в сафьяновые сапоги, в которые прочно въелась дорожная грязь. Лицо у Максима почти не изменилось. Только взгляд был какой-то вороватый, выискивающий.
Топольский был облачен в черное. Старый, легкий камзол с подвернутыми рукавами, застегнутый на медные с зеленцой пуговицы. Черные брюки, заправлены в кожаные сапоги с пряжкой. Скулы и подбородок Олега обострились, кожа побледнела, темные глаза смотрели хищно.
Сам же Миххик обнаружил на себе легкую, кое-где подбитую ржавчиной кольчугу поверх кожаной курточки; грубые, плотные брюки из парусины и башмаки с высоким бортом на шнурках из сыромятной кожи. Талию перехваливал массивный, клепанный ремень, на котором висели ножны с мечом. Кроме того, следователь обзавелся густой, выдающейся бородой. Он обнажил клинок. Меч был с зазубринами, ржавый, но вполне годился для защиты.
У каждого через плечо висела дорожная сумка из мешковины.
Нео вытащил у себя из-за пояса простенький кинжал.
— Фига се, — с восторгом сказал он, рассматривая оружие. Встал в боевую стойку, рассек воздух.
— Квест начался, — сказал Топольский, осматривая окрестности. Они стояли посреди проплешины в лесу. Чуть дальше виднелась широкая тропа, терявшаяся за стеной деревьев. — Нужно отыскать ночлег, — заметил он. Миххик кивнул.
— Как мы узнаем, что нужно делать? — спросил Жека.
— Постепенно, — отозвался Олег, щурясь от солнца. — Кого-то встретим, что-то узнаем, что-то случится…
— Эти типа как в игре, — обрадовался Нео. — Собирается толпа и идет мочить монстров!
— Вроде того, — сказал Топольский. Он заглянул в свою сумку, поджал губы, будто увидел нечто неприятное.
— Монстров? — опасливо уточнил Жека.
— Судя по всему это фэнтезийный мир, — вздохнул Олег, забрасывая котомнку за спину. — Если так — чудища тут вполне нормальное явление. И на ночь в лесу лучше не оставаться.
— Пошли, — Савельев вогнал меч в ножны и кивнул на тропу. — Дорожка явно хоженая, куда-то да выведет.
— По ходу квеста, — говорил Олег, — в каждом из нас в разной степени пробудится персонаж. Своего рода, адаптированная версия под здешний мир. Можно и так догадаться, кто есть кто… но, бывает, умения и навыки проявляются только в определенных обстоятельствах.
Нео отвел ветку ольхи, мешавшую пройти, спросил:
— Кто ж тогда я? Вот Миххик, видимо, какой-то воин. Жека — на колдуна смахивает. А мы с тобой, Олежик, кем будем?
Топольский обогнул комель разлогого дуба, пожал плечами.
— Увидишь, — сказал он странным тоном. — Но рожа у тебя подозрительная, — заметил Олег.
— Нормальная у меня рожа… — обиделся Нео, пнув носком сапога краснючий мухомор. — И, вообще-то, у меня лицо.
По обе стороны тропы стоял лес. Над головой, выхваченная верхушками деревьев, голубела полоска чистого, ясного неба с редкими белыми облачками. Вскоре тропинка вильнула влево, раздалась вширь и примкнула к ухабистому тракту. Дорога немного заросла травой, но было видно, что по ней ездили, хоть и не часто.
Солнце спряталось за макушки деревьев, день клонился к закату. За очередным поворотом тракта путники обнаружили на обочине широкую поляну, а на ее краю — к лесу жалась косая изба. Бревна дома, темные от старости, кое-где позеленил мох. Единственное маленькое слюдяное окошко с распахнутыми ставнями мутно блестело в отсветах солнца. Гребень крыши, укрытой жухлым камышом, венчала закопченная труба дымохода, из которой вился дымок.